Неточные совпадения
Наконец, еще третье предположение: быть может, в нас проснулось
сознание абсолютной несправедливости старых порядков, и вследствие того потребность новых
форм жизни явилась уже делом, необходимым для удовлетворения человеческой совести вообще? — но в таком случае, почему же это
сознание не напоминает о себе и теперь с тою же предполагаемою страстною настойчивостью, с какою оно напоминало о себе в первые минуты своего возникновения? почему оно улетучилось в глазах наших, и притом улетучилось, не подвергаясь никаким серьезным испытаниям?
Таким образом, оставалось только гордиться и торжествовать. Но, увы! опасения — такая вещь, которая, однажды закравшись в душу, уже не легко покидает ее. Опровергнутые в одной
форме, они отыщут себе другую, третью и т. д. и будут смущать человека до тех пор, пока действительно не доведут его до
сознания эфемерности его торжества. Нечто подобное случилось и со мной.
В ней всегда освобождаются подсознательные инстинкты масс, которые сдерживались старыми
формами сознания, пока они были священны для этих масс и соответствовали их верованиям.
Это господствующее в разных
формах сознание говорит, хотя и стыдливо, о сексуальном акте, но совсем молчит о сексуальной любви.
Неточные совпадения
— Гуманизм во всех его
формах всегда был и есть не что иное, как выражение интеллектуалистами
сознания бессилия своего пред лицом народа. Точно так же, как унизительное проклятие пола мы пытаемся прикрыть сладкими стишками, мы хотим прикрыть трагизм нашего одиночества евангелиями от Фурье, Кропоткина, Маркса и других апостолов бессилия и ужаса пред жизнью.
Этот процесс экстериоризации человеческого
сознания в разных
формах происходил на протяжении истории.
Это отчужденное
сознание, опирающееся на подсознательные инстинкты, могло создавать разнообразные, исторические авторитарные
формы, начиная с теократий и абсолютных монархий до якобинской демократии, тоталитарного коммунизма и фашизма в открытых и прикрытых
формах.
Нетерпимость, смягченная
форма фанатизма, есть всегда также сужение
сознания, есть непонимание множественности и индивидуальности жизни.
Когда Марья Алексевна опомнилась у ворот Пажеского корпуса, постигла, что дочь действительно исчезла, вышла замуж и ушла от нее, этот факт явился ее
сознанию в
форме следующего мысленного восклицания: «обокрала!» И всю дорогу она продолжала восклицать мысленно, а иногда и вслух: «обокрала!» Поэтому, задержавшись лишь на несколько минут сообщением скорби своей Феде и Матрене по человеческой слабости, — всякий человек увлекается выражением чувств до того, что забывает в порыве души житейские интересы минуты, — Марья Алексевна пробежала в комнату Верочки, бросилась в ящики туалета, в гардероб, окинула все торопливым взглядом, — нет, кажется, все цело! — и потом принялась поверять это успокоительное впечатление подробным пересмотром.