Неточные совпадения
— Это от Изюма-то, через Купянку, Валуйки да в Острогожск! Да тут, батюшка, хлеба одного столько, что ахнешь! Опять: конопель, пенька, масло, скот, кожи! Да ты пойми: ведь в Изюме-то окружный суд! Члены суда
будут ездить! судебные следователи! судебные пристава! Твое же острогожское имение описывать поедут!
— Нет, вы представьте себе, какая со мной штука случилась, — воскликнул он наконец, — все дело уж
было на мази, и денег я с три пропасти рассорил, вдруг — хлоп решение: вести от
Изюма дорогу несвоевременно! Это от Изюма-то!
— Теперь я другую линию повел. Железнодорожную-то часть бросил. Я свое дело сделал, указал на
Изюм — нельзя? — стало
быть, куда хочешь, хоть к черту-дьяволу дороги веди — мое дело теперь сторона! А я нынче по административной части гусара запустил. Хочу в губернаторы. С такими, скажу вам, людьми знакомство свел — отдай все, да и мало!
— Вероятно, его переведут теперь в
Изюм, но ежели и изюмский суд откажет мне в удовлетворении, тогда надобно
будет опять подавать на кассацию и просить о переводе дела в Сумы… Но я не отступлю!
Передонов принялся
есть изюм, как он был, не мытый и не чищенный, и съел весь фунт быстро и жадно, стоя у стола, озираясь на дверь, чтобы Клавдия не вошла невзначай.
Неточные совпадения
При этом всегда они брали с собой кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья
была сахарная из рису и
изюму, вдавленного в рис крестом.
Это она сказала на Сибирской пристани, где муравьиные вереницы широкоплечих грузчиков опустошали трюмы барж и пароходов, складывали на берегу высокие горы хлопка, кож, сушеной рыбы, штучного железа, мешков риса,
изюма, катили бочки цемента, селедок, вина, керосина, машинных масл. Тут шум работы
был еще более разнообразен и оглушителен, но преобладал над ним все-таки командующий голос человека.
У ней
есть шкафик, где всегда спрятан
изюм, чернослив, конфекты. Она разливает чай и вообще присматривает за хозяйством.
П. А. Тихменев, взявшийся заведовать и на суше нашим хозяйством, то и дело ходит в пакгауз и всякий раз воротится то с окороком, то с сыром, поминутно просит денег и рассказывает каждый день раза три, что мы
будем есть, и даже — чего не
будем. «Нет, уж курочки и в глаза не увидите, — говорит он со вздохом, — котлет и рису, как бывало на фрегате, тоже не
будет. Ах, вот забыл: нет ли чего сладкого в здешних пакгаузах? Сбегаю поскорей; черносливу или
изюму: компот можно
есть». Схватит фуражку и побежит опять.
Но явился сначала не человек, а страшной величины поднос, на котором
было много всякого добра: кулич и баранки, апельсины и яблоки, яйца, миндаль,
изюм… а за подносом виднелась седая борода и голубые глаза старосты из владимирской деревни моего отца.