Неточные совпадения
С горы спускается деревенское стадо; оно уж близко к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей
улице; бабы выбегают из изб
с прутьями в руках, преследуя тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также
с прутиком, бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не находя никакой возможности следить за его скачками; в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса тетки Арины, громко ругающейся на всю деревню.
— Господи! Иван Перфильич! и ты-то! голубчик! ну, ты умница! Прохладись же ты хоть раз, как следует образованному человеку! Ну, жарко тебе — выпей воды, иль выдь, что ли, на
улицу… а то водки! Я ведь не стою за нее, Иван Перфильич! Мне что водка! Христос
с ней! Я вам всем завтра утром по два стаканчика поднесу… ей-богу! да хоть теперь-то ты воздержись… а! ну, была не была! Эй, музыканты!
— Теперь? ну, теперь-то мы свои делишки поправим! В Крутогорск, батюшка, едем, в Крутогорск! в страну,
с позволения сказать, антропофагов, страну дикую, лесную! Нога, сударь, человеческая там никогда не бывала, дикие звери по
улицам ходят! Вот-с мы
с вами в какую сторонушку запропастились!
— Слышал? — спрашивал Саша Дернов знакомца своего, Гирбасова, встретившись
с ним на
улице.
В одно прекрасное утро проснувшиеся крутогорские чиновники
с изумлением увидели, что по
улицам мирного Крутогорска журчат ручьи слез, а площади покрыты дрожащими от холода голыми малютками.
Однако на
улице уже шумно и людно; толпы женщин всякого возраста,
с котомками за плечами и посохами в руках, тянутся длинными вереницами к соборной площади.
— За меня отдадут-с… У меня, Марья Матвевна, жалованье небольшое, а я и тут способы изыскиваю… стало быть, всякий купец такому человеку дочь свою, зажмуря глаза, препоручить может… Намеднись иду я по
улице, а Сокуриха-купчиха смотрит из окна:"Вот, говорит, солидный какой мужчина идет"… так, стало быть, ценят же!.. А за что? не за вертопрашество-с!
Вчерашнего числа, в третьем часу пополудни, шедши я
с отставными чиновниками: Павлом Иванычем Техоцким и Дмитрием Николаичем Подгоняйчиковым по Миллионной
улице для прогулки, встретили мы сосланного сюда под надзор на жительство за обманы и мошенничество, еврея Гиршеля.
Идем мы, слышь ты, этта
с Обрамом, по
улице… ну, ничего!
"Скучно! крупные капли дождя стучат в окна моей квартиры; на
улице холодно, темно и грязно; осень давно уже вступила в права свои, и какая осень! Безобразная, гнилая,
с проницающею насквозь сыростью и вечным туманом, густою пеленой встающим над городом…
Вообще я знаю очень много примеров подобного рода логики. Есть у меня приятель судья, очень хороший человек. Пришла к нему экономка
с жалобой, что такой-то писец ее изобидел: встретившись
с ней на
улице, картуза не снял. Экономка — бабенка здоровая, кровь
с молоком; судья человек древний и экономок любит до смерти. Подать сюда писца.
Полный месяц глядит
с заоблачных высот, глядит добродушно и весело, и светит так ясно, что на
улицах словно день стоит.
Жизнь мою можно уподобить петербургскому климату: сегодня оттепель,
с крыш капель льет, на
улицах почти полая вода, а завтра двадцатиградусный мороз гвоздит…
Встретится такой господин
с вами на
улице, и если вы не принадлежите к породе Дерновых, Гирбасовых и т. п.
Впервой-ет раз, поди лет
с десяток уж будет, шел, знашь, у нас по деревне парень, а я вот на
улице стоял…
На
улицах и у ворот почти исключительно встречаются одни женщины, в неизменных темно-синих сарафанах,
с пуговицами, идущими до низу, и
с черными миткалевыми платками на головах, закалывающимися у самого подбородка, вследствие чего лицо представляется как бы вставленным в черную рамку.
Спросите у Карпущенкова, зачем ему такое пространство земли, из которой он не извлекает никакой для себя выгоды, он, во-первых, не поймет вашего вопроса, а во-вторых, пораздумавши маленько, ответит вам: «Что ж, Христос
с ней! разве она кому в горле встала, земля-то!» — «Да ведь нужно, любезный, устраивать тротуар, поправлять
улицу перед домом, а куда ж тебе сладить
с таким пространством?» — «И, батюшка! — ответит он вам, — какая у нас
улица! дорога, известно, про всех лежит, да и по ней некому ездить».
В эту самую минуту на
улице послышался шум. Я поспешил в следственную комнату и подошел к окну. Перед станционным домом медленно подвигалась процессия
с зажженными фонарями (было уже около 10 часов); целая толпа народа сопровождала ее. Тут слышались и вопли старух, и просто вздохи, и даже ругательства; изредка только раздавался в воздухе сиплый и нахальный смех, от которого подирал по коже мороз. Впереди всех приплясывая шел Михеич и горланил песню.
Засветили в доме огня, и вижу я
с улицы-то, как они по горницам забегали: известно, прибрать что ни на есть надо. Хозяин же был на этот счет уже нашустрен и знал, за какой причиной в ночную пору чиновник наехал. Морили они нас на морозе
с четверть часа; наконец вышел к нам сам хозяин.
К этой неприятной для него задаче он приступил у нее на дому, в ее маленькой уютной комнате. Осенний вечер сумрачно смотрел в окна
с улицы и в дверь с террасы; в саду, под красноватым небом, неподвижно стояли деревья, уже раскрашенные утренними заморозками. На столе, как всегда, кипел самовар, — Марина, в капоте в кружевах, готовя чай, говорила, тоже как всегда, — спокойно, усмешливо:
Неточные совпадения
Ходи
улицей потише, // Носи голову пониже, // Коли весело — не смейся, // Не поплачь
с тоски!.. //………………………………….
Да, видно, Бог прогневался. // Как восемь лет исполнилось // Сыночку моему, // В подпаски свекор сдал его. // Однажды жду Федотушку — // Скотина уж пригналася, // На
улицу иду. // Там видимо-невидимо // Народу! Я прислушалась // И бросилась в толпу. // Гляжу, Федота бледного // Силантий держит за ухо. // «Что держишь ты его?» // — Посечь хотим маненичко: // Овечками прикармливать // Надумал он волков! — // Я вырвала Федотушку, // Да
с ног Силантья-старосту // И сбила невзначай.
Ходя по
улицам с опущенными глазами, благоговейно приближаясь к папертям, они как бы говорили смердам:"Смотрите! и мы не гнушаемся общения
с вами!", но, в сущности, мысль их блуждала далече.
Проснувшись, глуповцы
с удивлением узнали о случившемся; но и тут не затруднились. Опять все вышли на
улицу и стали поздравлять друг друга, лобызаться и проливать слезы. Некоторые просили опохмелиться.
С торжеством вытолкали они Линкина на
улицу и, потрясая воздух радостными восклицаниями, повели его на градоначальнический двор.