Неточные совпадения
Но вот долетают до вас звуки колоколов, зовущих ко всенощной; вы еще далеко от города, и звуки касаются слуха вашего безразлично, в виде общего гула, как будто весь воздух полон чудной музыки, как будто все вокруг вас живет и дышит; и если вы когда-нибудь были ребенком, если у вас было детство, оно
с изумительною подробностью встанет перед вами; и внезапно воскреснет в вашем
сердце вся его свежесть, вся его впечатлительность, все верованья, вся эта милая слепота, которую впоследствии рассеял опыт и которая так долго и так всецело утешала ваше существование.
Вон мелькнули в окнах четыре фигуры за четвероугольным столом, предающиеся деловому отдохновению за карточным столом; вот из другого окна столбом валит дым, обличающий собравшуюся в доме веселую компанию приказных, а быть может, и сановников; вот послышался вам из соседнего дома смех, звонкий смех, от которого вдруг упало в груди ваше юное
сердце, и тут же,
с ним рядом, произносится острота, очень хорошая острота, которую вы уж много раз слышали, но которая, в этот вечер, кажется вам особенно привлекательною, и вы не сердитесь, а как-то добродушно и ласково улыбаетесь ей.
— Но, однако ж, воротясь, задал-таки я Сашке трезвону: уповательно полагать должно, помнит и теперь… Впрочем, и то сказать, я
с малолетства такой уж прожектер был. Голова, батюшка, горячая;
с головой сладить не могу! Это вот как в критиках пишут,
сердце с рассудком в разладе — ну, как засядет оно туда, никакими силами оттуда и не вытащишь: на стену лезть готов!
Задаром-с, совсем задаром, можно сказать, из уважения к вам, что как вы мои начальники были, ласкали меня — ну, и у нас тоже не бесчувственность, а чувство в
сердце обитает-с.
— Все-то, — говорит, — у меня, Татьяна Сергеевна,
сердце изныло, глядя на вас, какое вы
с этим зверем тиранство претерпеваете. Ведь достанется же такое блаженство — поди кому! Кажется, ручку бы только… так бы и умер тут, право бы, умер!
Снова осталась княжна один на один
с своею томительною скукой,
с беспредметными тревогами,
с непереносимым желанием высказаться, поделиться
с кем-нибудь жаждой любви и счастья, которая, как червь, источила ее бедное
сердце. Снова воздух насытился звуками и испареньями, от которых делается жутко
сердцу и жарко голове.
Юные коллежские регистраторы и канцелярские чиновники избирали его своим конфидентом в сердечных случаях, потому что он по преимуществу был муж совета. Хотя бури жизни и порастрепали несколько его туалет, но никто не мог дать более полезного наставления насчет цвета штанов, который мог бы подействовать на
сердце женщины
с наиболее сокрушительною силой…
Вообще, княжна, имевшая случай читать много и пристально, любит сравнивать себя
с героинями различных романов. Более других по
сердцу пришелся Жорж Санд и ей, без всяких шуток, иногда представляется, что она — Valentine, а Техоцкий — Benoît [23].
Тебя
с днем ангела, сестра, я поздравляю,
Сестра! любимица зиждителя небес!
От
сердца полноты всех благ тебе желаю,
И чтоб коварный ветр малютку не унес…
Уже показалось веселое солнышко и приветливо заглянуло всюду, где праздность и изнеженность не поставили ему искусственных преград; заиграло оно на золоченых шпилях церквей, позолотило тихие, далеко разлившиеся воды реки Крутогорки, согрело лучами своими влажный воздух и прогнало, вместе
с тьмою, черную заботу из
сердца…
Я даже
с гордостью сознаюсь, что когда на театре автор выводит на первый план русского мужичка и рекомендует ему отхватать вприсядку или же, собрав на сцену достаточное число опрятно одетых девиц в телогреях, заставляет их оглашать воздух звуками русской песни, я чувствую, что в
сердце моем делается внезапный прилив, а глаза застилаются туманом, хотя, конечно, в камаринской нет ничего унылого.
Они бесконечно зреют в
сердце бедного труженика, выражаясь в жалобах, всегда однообразных и всегда бесплодных, но тем не менее повторяющихся беспрерывно, потому что человеку невозможно не стонать, если стон, совершенно созревший, без всяких
с его стороны усилий, вылетает из груди его.
И вся эта толпа пришла сюда
с чистым
сердцем, храня, во всей ее непорочности, душевную лепту, которую она обещала повергнуть к пречестному и достохвальному образу божьего угодника.
Я люблю эту бедную природу, может быть, потому, что, какова она ни есть, она все-таки принадлежит мне; она сроднилась со мной, точно так же как и я сжился
с ней; она лелеяла мою молодость, она была свидетельницей первых тревог моего
сердца, и
с тех пор ей принадлежит лучшая часть меня самого.
Разбитной. Я должен вам сказать, милая Анна Ивановна, у князя нет секретов. Наш старик любит говорить à coeur ouvert…
с открытым
сердцем — проклятый русский язык! (Вполголоса ей.) И притом неужели вы от меня хотите иметь секреты?
Комната в квартире господина и госпожи Рыбушкиных. Марья Гавриловна (она же и невеста) сидит на диване и курит папироску. Она высокого роста, блондинка,
с весьма развитыми формами; несколько подбелена и вообще сооружена так, что должна в особенности нравиться сохранившимся старичкам и юношам
с потухшими
сердцами.
Какое же тут, Савва Семеныч, почтение в
сердце воспитывать можно, когда он сызмальства таким делом занимался? а мы и то завсегда против них
с нашим уважением-с.
И как скоро, как беспрепятственно совершается процесс этого превращения!
С какою изумительною быстротой поселяется в
сердце вялость и равнодушие ко всему, потухает огонь любви к добру и ненависти ко лжи и злу! И то, что когда-то казалось и безобразным и гнусным, глядит теперь так гладко и пристойно, как будто все это в порядке вещей, и так ему и быть должно.
Отчего же, несмотря на убедительность этих доводов, все-таки ощущается какая-то неловкость в то самое время, когда они представляются уму
с такою ясностью? Несомненно, что эти люди правы, говорите вы себе, но тем не менее действительность представляет такое разнообразное сплетение гнусности и безобразия, что чувствуется невольная тяжесть в вашем
сердце… Кто ж виноват в этом? Где причина этому явлению?
А мне ли не твердили
с детских лет, что покорностью цветут города, благоденствуют селения, что она дает силу и крепость недужному на одре смерти, бодрость и надежду истомленному работой и голодом, смягчает
сердца великих и сильных, открывает двери темницы забытому узнику… но кто исчислит все твои благодеяния, все твои целения, о матерь всех доблестей?
Я ложусь спать, но и во сне меня преследует мальчуган, и вместе
с тем какой-то тайный голос говорит мне:"Слабоумный и праздный человек! ты праздность и вялость своего
сердца принял за любовь к человеку, и
с этими данными хочешь найти добро окрест себя!
Я еще вчера явственно слышал, как жаворонок, только что прилетевший
с юга, бойко и сладко пропел мне эту славную весть, от которой
сердце мое всегда билось какою-то чуткою надеждой. Я еще вчера видел, как добрая купчиха Палагея Ивановна хлопотала и возилась, изготовляя несчетное множество куличей и пасх, окрашивая сотни яиц и запекая в тесте десятки окороков.
Палагея Ивановна высокая и полная женщина; должно полагать, что смолоду она была красавицей, потому, во-первых, что черты лица ее и доселе говорят еще о прошедшей красоте, а во-вторых, потому, что женщина
с истинно добрым
сердцем, по мнению моему, должна, непременно должна быть красавицей.
В первой сфере я — раб своего
сердца, раб даже своей плоти, я увлекаюсь, я умиляюсь, я делаюсь негодным человеком; во второй сфере — я совлекаю
с себя ветхого человека, я отрешаюсь от видимого мира и возвышаюсь до ясновиденья.
Следственную часть вы знаете: в ней представляется столько искушений, если не для кармана, то для
сердца, что трудно овладеть собой надлежащим образом. И я вам откровенно сознаюсь, что эта часть не по нутру мне; вообще, я не люблю живого материяла, не люблю этих вздохов, этих стонов: они стесняют у меня свободу мысли. Расскажу вам два случая из моей полицейской деятельности, — два случая, которые вам дадут Понятие о том,
с какими трудностями приходится иногда бороться неподкупному следователю.
Впоследствии времени я увидел эту самую женщину на площади, и, признаюсь вам,
сердце дрогнуло-таки во мне, потому что в частной жизни я все-таки остаюсь человеком и
с охотою соболезную всем возможным несчастиям…
— Это только по-видимому, а в сущности, верьте мне, все
сердца ко мне несутся… Они только опасаются моих разговоров
с детьми, потому что дети — это такая неистощимая сокровищница для наблюдений за родителями, что человеку опытному и благонамеренному стоит только слегка запустить руку, чтоб вынуть оттуда целые пригоршни чистейшего золота!.. Иван Семеныч! Иван Семеныч! пожалуйте-ка сюда!
— Знаете, — продолжал он, помолчав
с минуту, — странная вещь! никто меня здесь не задевает, все меня ласкают, а между тем в
сердце моем кипит какой-то страшный, неистощимый источник злобы против всех их!
Господи! как время-то идет! давно ли, кажется, давно ли! Давно ли в трактире кипели горячие споры об искусстве, об Мочалове, о Гамлете? давно ли незабвенная
С*** [62] приводила в неистовство молодые
сердца? давно ли приводили мы в трепет полицию?
Самый ли процесс жизни нас умаивает, или обстоятельства порастрясут дорогой кости, только
сердце вдруг оказывается такое дрябленькое, такое робконькое, что как начнешь самому о себе откровенно докладывать, так и показывается на щеках, ни
с того ни
с сего, девический румянец…
— Это отчасти правда; но ведь вопрос в том, для чего же природа не сделала меня Зеноном, а наградила наклонностями сибарита, для чего она не закалила мое
сердце для борьбы
с терниями суровой действительности, а, напротив того, размягчила его и сделала способным откликаться только на доброе и прекрасное? Для чего, одним словом, она сделала меня артистом, а не тружеником?.. Природа-то ведь дура, выходит!
Как дитя благовоспитанное и благородное, Володя, несмотря на увлечение, которому поддался наравне
с прочими, не мог, однако ж, не вспоминать родительских наставлений, тем более что родители обращались
с ним не столько как
с рабом, сколько как
с милым ребенком, имеющим чувствительное
сердце.
Поэтому, если он и ладил
с школьною молодежью, которая, по обыкновению, густою толпой окружала благовидного и богатого барича, то тайные, живые его симпатии стремились совсем не к ней, а к господам Буеракиным, которые близки были его
сердцу и по воспитанию, и по тем стремлениям к общебуеракинскому обновлению, которое они считали необходимым для поправления буеракинских обстоятельств.
— Пашенька! — сказал Буеракин, — известно ли вам, отчего у нас на дворе сегодня птички поют, а
с крыш капель льется? Неизвестно? так знайте же: оттого так тепло в мире, оттого птички радуются, что вот господин Щедрин приехал, тот самый господин Щедрин, который
сердца становых смягчает и вселяет в непременном заседателе внезапное отвращение к напитку!
В это самое время мой камердинер шепнул мне на ухо, что меня дожидается в передней полицеймейстер. Хотя я имел душу и
сердце всегда открытыми, а следовательно, не знал за собой никаких провинностей, которые давали бы повод к знакомству
с полицейскими властями, однако ж встревожился таинственностью приемов, употребленных в настоящем случае, тем более что Горехвастов внезапно побледнел и начал дрожать.
И опять на печке растянулась и обеспамятела. Губы-то у ней шевелятся, а чего она ими бормочет — не сообразишь! То Ерусалим опять называет, то управительшу поминает, то"Христа ради!"закричит, и так, братец ты мой, жалостно, что у меня
с бабой ровно под
сердце что подступило.
Он меня согрел и приютил. Жил он в то время
с учеником Иосифом — такой, сударь, убогонький, словно юродивый. Не то чтоб он старику служил, а больше старик об нем стужался. Такая была уж в нем простота и добродетель, что не мог будто и жить, когда не было при нем такого убогонького, ровно
сердце у него само пострадать за кого ни на есть просилось.
Пошел я в свою келью, а дорогой у меня словно
сердце схватило; пойду, думаю, к отцу Мартемьяну; он хошь и не любил меня, а все же старика Асафа, чай, помнит: может, и придумаем
с ним что-нибудь на пользу душе.
Все, думаю, распознать прежде надо, нечем на что-нибудь решиться. Да на что ж и решаться-то? думаю. Из скитов бежать? Это все одно что в острог прямо идти, по той причине, что я и бродяга был, и невесть
с какими людьми спознался. Оставаться в лесах тоже нельзя: так мне все там опостылело, что глядеть-то
сердце измирает… Господи!
Стали было они меня понуждать поначалу, чтоб я вместе
с ними в уговорах часть принял; однако так
сердце у меня сильно растужилось, что я не похотел принять на душу новый грех.
— Уж сделайте такое ваше одолжение, господин граф, — пролепетала Аннушка, складывая губы на манер
сердца, — мы завсегда
с приезжими учтивыми кавалерами компанию иметь готовы, по той самой причине, что и сами обхождением заимствоваться оченно желаем…
А мне
с Варварой деваться некуда, по той причине, что я и в
сердце своем положил остальное время живота своего посвятить богоугодным делам.
Шевельнется, например, ни
с того ни
с сего в
сердце совесть, взбунтуется следом за нею рассудок, который начнет, целым рядом самых строгих силлогизмов, доказывать, как дважды два — четыре, что будь следователь сам на месте обвиняемого, то… и так далее.
Если же присовокупить к этому,
с одной стороны, ожидаемые впереди почести, начальственную признательность и, главное, репутацию отлично хитрого чиновника, в случае удачного ловления, и,
с другой стороны, позор и поношение, репутацию «мямли» и «колпака», в случае ловления неудачного, то без труда сделаются понятными те бурные чувства, которых театром становится
сердце мало-мальски самолюбивого следователя.
И однако ж, несмотря на восклицание его превосходительства, результаты моего идеального обращения
с обвиненным субъектом оказывались иногда поразительные, Случалось, что закоснелый преступник вдруг зальется слезами и начнет рыдать, но так болезненно, сосредоточенно, что и мне все
сердце изорвет своими рыданиями…
Иной
с похмелья, винищем от него несет, даже
сердце воротит: так нехорошо!