Неточные совпадения
Казалось бы, это ли не
жизнь! А между тем
все крутогорские чиновники, и в особенности супруги их, с ожесточением нападают
на этот город. Кто звал их туда, кто приклеил их к столь постылому для них краю? Жалобы
на Крутогорск составляют вечную канву для разговоров; за ними обыкновенно следуют стремления в Петербург.
И отпустишь через полчаса. Оно, конечно, дела немного,
всего на несколько минут, да вы посудите, сколько тут вытерпишь: сутки двое-трое сложа руки сидишь, кислый хлеб жуешь… другой бы и жизнь-то
всю проклял — ну, ничего таким манером и не добудет.
— Ты, говорит, думаешь, что я и впрямь с ума спятил, так нет же,
все это была штука. Подавай, говорю, деньги, или прощайся с
жизнью; меня, говорит,
на покаянье пошлют, потому что я не в своем уме — свидетели есть, что не в своем уме, — а ты в могилке лежать будешь.
— Немного-с! всего-то тут
на все пятьдесят целкачей… и это
на всю, сударь,
жизнь!
По тринадцатому году отдали Порфирку в земский суд, не столько для письма, сколько
на побегушки приказным за водкой в ближайший кабак слетать. В этом почти единственно состояли
все его занятия, и, признаться сказать не красна была его
жизнь в эту пору: кто за волоса оттреплет, кто в спину колотушек надает; да бьют-то
всё с маху, не изловчась, в такое место, пожалуй, угодит, что дух вон. А жалованья за
все эти тиранства получал он
всего полтора рубля в треть бумажками.
И в самом деле, как бы ни была грязна и жалка эта
жизнь,
на которую слепому случаю угодно было осудить вас,
все же она
жизнь, а в вас самих есть такое нестерпимое желание жить, что вы с закрытыми глазами бросаетесь в грязный омут — единственную сферу, где вам представляется возможность истратить как попало избыток
жизни, бьющий ключом в вашем организме.
Папенька мой держали меня очень строго, потому что человек в юношестве больше
всего всякими соблазнами, как бы сказать, обуреваем бывает, и хотя сватались за меня даже генералы, но он согласия своего
на брак мой не дал, и осталась я после их смерти (маменька моя еще при
жизни ихней скончались) девицею.
«Несчастненькими» она называет арестантов и, кажется,
всю жизнь свою посвятила
на то, чтоб как-нибудь усладить тесноту и суровость их заключения.
Может ли быть допущена идея о смерти в тот день, когда
все говорит о
жизни,
все призывает к ней? Я люблю эти народные поверья, потому что в них, кроме поэтического чувства, всегда разлито много светлой, успокоивающей любви. Не знаю почему, но, когда я взгляну
на толпы трудящихся, снискивающих в поте лица хлеб свой, мне всегда приходит
на мысль:"Как бы славно было умереть в этот великий день!.."
Эта скачка очень полезна; она поддерживает во мне
жизнь, как рюмка водки поддерживает
жизнь в закоснелом пьянице. Посмотришь
на него: и руки и ноги трясутся, словно
весь он ртутью налит, а выпил рюмку-другую — и пошел ходить как ни в чем не бывало. Точно таким образом и я: знаю, что
на мне лежит долг, и при одном этом слове чувствую себя всегда готовым и бодрым. Не из мелкой корысти, не из подлости действую я таким образом, а по крайнему разумению своих обязанностей, как человека и гражданина.
Впоследствии времени я увидел эту самую женщину
на площади, и, признаюсь вам, сердце дрогнуло-таки во мне, потому что в частной
жизни я все-таки остаюсь человеком и с охотою соболезную
всем возможным несчастиям…
Весною поют
на деревьях птички; молодостью, эти самые птички поселяются
на постоянное жительство в сердце человека и поют там самые радостные свои песни; весною, солнышко посылает
на землю животворные лучи свои, как бы вытягивая из недр ее
всю ее роскошь,
все ее сокровища; молодостью, это самое солнышко просветляет
все существо человека, оно, так сказать, поселяется в нем и пробуждает к
жизни и деятельности
все те богатства, которые скрыты глубоко в незримых тайниках души; весною, ключи выбрасывают из недр земли лучшие, могучие струи свои; молодостью, ключи эти, не умолкая, кипят в жилах, во
всем организме человека; они вечно зовут его, вечно порывают вперед и вперед…
Заметно было, однако ж, что
все эти аналитические стремления составляли в
жизни старика не серьезное убеждение, а род забавы или отдохновения или, лучше сказать, игру casse-tête, [головоломку (франц.).] не имевшую ничего общего с его
жизнью и никогда не прилагавшуюся
на практике.
Да я
на первом слове докажу ему, что
все его затеи не что иное, как грустное черепословие, потому что нам, наконец, не умозрения эти тусклые нужны, а
жизнь, вы понимаете: ж-ж-изнь!..
Нам дела нет до того, что такое этот человек, который стоит перед нами, мы не хотим знать, какая черная туча тяготеет над его совестью, — мы видим, что перед нами арестант, и этого слова достаточно, чтоб поднять со дна души нашей
все ее лучшие инстинкты,
всю эту жажду сострадания и любви к ближнему, которая в самом извращенном и безобразном субъекте заставляет нас угадывать брата и человека со
всеми его притязаниями
на жизнь человеческую и ее радости и наслаждения [67].
— Мне не то обидно, — говорил он почти шепотом, — что меня ушлют — мир везде велик, стало быть, и здесь и в другом месте, везде жить можно — а то вот, что всяк тебя убийцей зовет, всяк пальцем
на тебя указывает! Другой, сударь, сызмальства вор,
всю жизнь по чужим карманам лазил, а и тот норовит в глаза тебе наплевать: я, дескать, только вор, а ты убийца!..
Оглянулся я, сзади ровно знакомые
всё лица: и точно,
все тут были, которых я в свою
жизнь на пагубу настроил.
Много было у нас с ней в этом разговору;
все прежняя прелестная
жизнь смущала, да я, положившись
на ваше родительское благословение, стала ее усиленно к богоугодному делу нудить, а если бы не то, так и в
жизнь бы, кажется, не дозволила: такого твердого нраву девица.
Неточные совпадения
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И
жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается //
На колеснице огненной… //
Все терпит богатырь!
Батрачка безответная //
На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный день, //
Всю жизнь о соли думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
К нам
на ночь попросилася // Одна старушка Божия: //
Вся жизнь убогой старицы — // Убийство плоти, пост;
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во
все случаи их
жизни ни разу
на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Усложненность петербургской
жизни вообще возбудительно действовала
на него, выводя его из московского застоя; но эти усложнения он любил и понимал в сферах ему близких и знакомых; в этой же чуждой среде он был озадачен, ошеломлен, и не мог
всего обнять.