Неточные совпадения
Держит она себя грозно; единолично и бесконтрольно управляет обширным головлевским имением, живет уединенно, расчетливо, почти скупо, с соседями дружбы не водит, местным властям доброхотствует, а от детей требует, чтоб они были в
таком у нее послушании,
чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что-то об этом маменька скажет?
Арина Петровна сразу не залюбила стихов своего мужа, называла их паскудством и паясничаньем, а
так как Владимир Михайлыч собственно для того и женился,
чтобы иметь всегда под рукой слушателя для своих стихов, то понятно, что размолвки не заставили долго ждать себя.
Находясь в
таких отношениях, они пользовались совместною жизнью в продолжение с лишком сорока лет, и никогда ни тому, ни другой не приходило в голову,
чтобы подобная жизнь заключала в себе что-либо противоестественное.
У нее была слишком независимая,
так сказать, холостая натура,
чтобы она могла видеть в детях что-нибудь, кроме лишней обузы.
Выпивши, Степан Владимирыч принимается за колбасу, которая оказывается твердою, как камень, соленою, как сама соль, и облеченною в
такой прочный пузырь, что нужно прибегнуть к острому концу ножа,
чтобы проткнуть его.
Порфиша вскинул глазами в потолок и грустно покачал головою, словно бы говорил: «а-а-ах! дела! дела! и нужно же милого друга маменьку
так беспокоить! сидели бы все смирно, ладком да мирком — ничего бы этого не было, и маменька бы не гневалась… а-а-ах, дела, дела!» Но Арине Петровне, как женщине, не терпящей,
чтобы течение ее мыслей было чем бы то ни было прерываемо, движение Порфиши не понравилось.
Хорошо бы опохмелиться в
такую минуту; хорошо бы настолько поднять температуру организма,
чтобы хотя на короткое время ощутить присутствие жизни, но днем ни за какие деньги нельзя достать водки.
— Ты, может быть, думаешь, что я смерти твоей желаю,
так разуверься, мой друг! Ты только живи, а мне, старухе, и горюшка мало! Что мне! мне и тепленько, и сытенько у тебя, и даже ежели из сладенького чего-нибудь захочется — все у меня есть! Я только насчет того говорю, что у христиан обычай
такой есть,
чтобы в ожидании предбудущей жизни…
— Этого не помню. Вообще знаю, что были яблоки хорошие, а
чтобы такие были, в тарелку величиной, — этого не помню. Вот карася в двадцать фунтов в дубровинском пруде в ту коронацию изловили — это точно что было.
— Не на одно управление. А
так,
чтобы и продать, и заложить, и, словом, чтоб всем можно было по своему усмотрению распорядиться…
Но он, вместо того
чтобы сразу поступить
таким образом,довел дело до того, что поступок его стал всем известен, — и вот его отпустили на определенный срок с тем,
чтобы в течение его растрата была непременно пополнена.
Не то
чтобы отец… умрет — зачем? — а
так… вообще, будет новая «обстановка»…
Он не мог, однако ж, не понять, что утреннее происшествие было не из
таких,
чтобы благоприятно подействовать на его фонды.
— Не то
чтобы очень, всего с небольшим сутки лежали.
Так, словно сами собой извелись. Ни больны настоящим манером не были, ничту! Ничего почесть и не говорили, только про вас с сестрицей раза с два помянули.
Аннинька не принадлежала к числу
таких личностей, которые в сознании своих язв находят повод для жизненного обновления, но тем не менее, как девушка неглупая, она отлично понимала, что между теми смутными мечтами о трудовом хлебе, которые послужили ей исходным пунктом для того,
чтобы навсегда покинуть Погорелку, и положением провинциальной актрисы, в котором она очутилась, существует целая бездна.
Воспитанная в практике крепостного права, при котором беременность дворовых девок служила предметом подробных и не лишенных занимательности исследований и считалась чуть не доходною статьею, Арина Петровна имела на этот счет взгляд острый и безошибочный,
так что для нее достаточно было остановить глаза на туловище Евпраксеюшки,
чтобы последняя, без слов и в полном сознании виновности, отвернула от нее свое загоревшееся полымем лицо.
— А человек все
так сам для себя устроил, что ничего у него натурального нет, а потому ему и ума много нужно. И самому
чтобы в грех не впасть, и других бы в соблазн не ввести.
Так ли, батя?
— Это ежели буквально понимать, а можно, и не истребляя ока,
так устроить,
чтобы оно не соблазнялось.
— Ну, вот и слава Богу! И всегда
так вести себя нужно,
чтобы жизнь наша, словно свеча в фонаре, вся со всех сторон видна была… И осуждать меньше будут — потому, не за что! Вот хоть бы мы: посидели, поговорили, побеседовали — кто же может нас за это осудить? А теперь пойдем да Богу помолимся, а потом и баиньки. А завтра опять встанем…
так ли, батюшка?
— Горды вы очень, от этого самого вам и счастья нет. Вот я, например: кажется, и Бог меня благословил, и царь пожаловал, а я — не горжусь! Как я могу гордиться! что я
такое! червь! козявка! тьфу! А Бог-то взял да за смиренство за мое и благословил меня! И сам милостию своею взыскал, да и царю внушил,
чтобы меня пожаловал.
Публика как-то вдруг догадалась, что Кукишев прав и что девица Погорельская 1-я (
так она печаталась в афишах) не бог весть какая «фря»,
чтобы разыгрывать из себя недотрогу.
Затем она невольно спросила себя: что
такое, в самом деле, это сокровище? действительно ли оно сокровище и стоит ли беречь его? — и увы! не нашла на этот вопрос удовлетворительного ответа. С одной стороны, как будто совестно остаться без сокровища, а с другой… ах, черт побери! да неужели же весь смысл, вся заслуга жизни в том только и должны выразиться,
чтобы каждую минуту вести борьбу за сокровище?
Таким образом, Кукишев добился осуществления и второй своей «идеи» и начал уж помышлять о том, какую бы
такую новую «идею» выдумать,
чтобы господам Люлькиным в нос бросилось. И, разумеется, выдумал.
И каким ничтожным червем нужно быть,
чтобы выползти из-под
такой груды разом налетевших камней?
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; —
так, пожалуй, и теперь столько же,
чтобы уже ровно было восемьсот.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому;
чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Как можно,
чтобы такое драгоценное время убивать на них?
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то
чтобы за какого-нибудь простого человека, а за
такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность
такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла
такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то,
чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что
такое хорошие правила и солидность в поступках.