Неточные совпадения
Я до такой степени привыкк ним, что, право, не приходит даже на мысль вдумываться, в чем собственно заключаются
те тонкости, которыми один обуздательный проект отличается от другого такового ж. Спросите меня, что либеральнее: обуздывать ли человечество при помощи земских управ или при помощи особых о земских провинностях присутствий, — клянусь, я не найдусь даже
ответить на этот вопрос.
Когда я докладывал об этом моему генералу,
то даже он не мог воздержаться от благосклонной улыбки."А ведь это похоже на дело, мой друг!" — сказал он, обращаясь ко мне. На что я весело
ответил:"Всякое заблуждение, ваше превосходительство, имеет крупицу правды, но правды преждевременной, которая по этой причине и именуется заблуждением". Ответ этот так понравился генералу, что он эту же мысль не раз после
того в Английском клубе от себя повторял.
Тем не менее на глазах генерала работа по возведению новой усадьбы шла настолько успешно, что он мог уже в июле перейти в новый, хотя далеко еще не отделанный дом и сломать старый. Но в августе он должен был переселиться в губернский город, чтобы принять участие в работах комитета, и дело по устройству усадьбы замялось. Иону и Агнушку генерал взял с собой, а староста, на которого было возложено приведение в исполнение генеральских планов, на все заочные понуждения
отвечал, что крестьяне к труду охладели.
В вопросах гражданского права все зависит от обстановки, уменья пользоваться ошибками противника и от способности делать именно
те выводы, которые наиболее
отвечают интересам клиента.
Опять вопрос, на который, я надеюсь, вы
ответите: «Конечно, не в букве, а в смысле, и даже не в
том внешнем смысле, который водит неопытною рукою какого-нибудь невежественного купца, а в
том интимном смысле, который соприсутствует его мысли, его, так сказать, намерению!» Утверждать противное — значит допускать в судебную практику прецедент в высшей степени странный, отчасти даже скабрёзный.
— «Не смею с вами спорить, —
отвечаю я, — но согласитесь, что ежели делать фальшивый документ,
то гораздо выгоднее подделать подпись как следует, нежели так, как она в настоящем случае сделана.
— Собственность! —
ответил он докторальным тоном, — но кто же из нас может иметь сомнение насчет значения этого слова! Собственность — это краеугольный камень всякого благоустроенного общества-с. Собственность — это объект, в котором человеческая личность находит наиудобнейшее для себя проявление-с. Собственность — это
та вещь, при несуществовании которой человеческое общество рисковало бы превратиться в стадо диких зверей-с. Я полагаю, что для «деточек» этих определений совершенно достаточно!
Одним словом, я представляю собой
то, что в нашем кружке называют un liberal ires pronounce, [ярко выраженный либерал (франц.)] или, говоря другими словами, я человек, которого никто никогда не слушает и которому, если б он сунулся к кому-нибудь с советом, бесцеремонно
ответили бы: mon cher!
Так что однажды, когда два дурака, из породы умеренных либералов (
то есть два такие дурака, о которых даже пословица говорит: «Два дурака съедутся — инно лошади одуреют»), при мне вели между собой одушевленный обмен мыслей о
том, следует ли или не следует принять за благоприятный признак для судебной реформы
то обстоятельство, что тайный советник Проказников не получил к празднику никакой награды,
то один из них, видя, что и я горю нетерпением посодействовать разрешению этого вопроса, просто-напросто сказал мне: «Mon cher! ты можешь только запутать, помешать, но не разрешить!» И я не только не обиделся этим, но простодушно
ответил: «Да, я могу только запутать, а не разрешить!» — и скромно удалился, оставив дураков переливать из пустого в порожнее на всей их воле…
Она и дома и на улице будет декламировать: «Кто похитит или с злым умыслом повредит или истребит…» и ежели вы прервете ее вопросом: как здоровье мамаши? —
то она наскоро
ответит (словно от мухи отмахнется): «благодарю вас», и затем опять задекламирует: «Если вследствие составления кем-либо подложного указа, постановления, определения, предписания или иной бумаги» и т. д.
Если бы меня спросили, подвинется ли хоть на волос вопрос мужской,
тот извечный вопрос об общечеловеческих идеалах, который держит в тревоге человечество, — я
ответил бы:"Опять-таки это не мое дело".
Лад же
отвечает: «Се que femme veut, Dieu le veut» [Чего хочет женщина,
то угодно богу (франц.)] — и ведет ее под сень дерев…
Тебеньков
тем опасен, что он знает (или, по крайней мере, убежден, что знает), в чем суть либеральных русских идей, и потому, если он раз решится покинуть гостеприимные сени либерализма,
то, сильный своими познаниями по этой части, он на все резоны будет уже
отвечать одно: «Нет, господа! меня-то вы не надуете! я сам был „оным“! я знаю!» И тогда вы не только ничего с ним не поделаете, а, напротив
того, дождетесь, пожалуй,
того, что он, просто из одного усердия, начнет открывать либерализм даже там, где есть лишь невинность.
Но я сказал прямо: «Если бы к этому прибавили три тысячи аренды,
то и тогда я еще подумаю!» Почему я так смело
ответил? а потому, мой друг, что, во-первых, у меня есть своя административная система, которая несомненно когда-нибудь понадобится, а во-вторых, и потому, что я знаю наверное, что от меня мое не уйдет.
— Попроще, Степанидушка, попроще! из
тех… знаешь? —
отвечает Марья Петровна, томно вздыхая.
P. S. Вчера, в
то самое время, как я разыгрывал роли у Полины, Лиходеева зазвала Федьку и поднесла ему стакан водки. Потом спрашивала, каков барин? На что Федька
ответил:"Барин насчет женского полу — огонь!"Должно быть, ей это понравилось, потому что сегодня утром она опять вышла на балкон и стояла там все время, покуда я смотрел на нее в бинокль. Право, она недурна!"
"Стало быть, нужно отступить?" — спросишь ты меня и, конечно, спросишь с негодованием. Мой друг! я слишком хорошо понимаю это негодование, я слишком ценю благородный источник его, чтоб
ответить тебе сухим:"Да, лучше отступить!"Я знаю, кроме
того, что подобные ответы не успокоивают, а только раздражают. Итак, поищем оба, не блеснет ли нам в темноте луч надежды, не бросит ли нам благосклонная судьба какого-нибудь средства, о котором мы до сих пор не думали?
Признаюсь, в эту минуту я готов был разорвать эту женщину на части! Вместо
того чтобы честно
ответить на вопросы, она отделывается какими-то общими фразами! Однако я сдержался.
— Извольте-с. Если вы уж так хотите,
то души своей хотя я перед вами и не открою, а на вопрос
отвечу другим вопросом: если б вам, с одной стороны, предложили жить в сытости и довольстве, но с условием, чтоб вы не выходили из дома терпимости, а с другой стороны, предложили бы жить в нужде и не иметь постоянного ночлега, но все-таки оставаться на воле, — что бы вы выбрали?
Вопрос странный, почти необыкновенный; но
тем не менее, коль скоро он однажды стоит перед вами,
то не
ответить на него невозможно.
— Нет, так… Я уж ему
ответила. Умнее матери хочет быть… Однако это еще бабушка надвое сказала… да! А впрочем, и я хороша; тебя прошу не говорить об нем, а сама твержу:"Коронат да Коронат!"Будем-ка лучше об себе говорить. Вот я сперва закуску велю подать, а потом и поговорим; да и наши,
того гляди, подъедут. И преприятно денек вместе проведем!
— Вот уж не двусмысленный! Напротив
того, я даже слишком ясно
ответила, что никаких перемещений не хочу… не
то что"не желаю", а именно"не хочу"! Не хочу, не хочу и не хочу!
— Как христианка и как мать… не могу, мой друг! —
отвечала она, постукивая в такт ножкой с
тою неумолимо-наглою непреклонностью, которая составляет удел глупца, сознающего себя силой.
— Но ведь это логически выходит из всех твоих заявлений! Подумай только: тебя спрашивают, имеет ли право француз любить свое отечество? а ты
отвечаешь:"Нет, не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец —
тот имеет, потому что он ничего не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для патриотизма нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего отечества не знает!
— Позволь на этот раз несколько видоизменить формулу моего положения и
ответить на твой вопрос так: я не знаю, должныли сербы и болгары любить Турецкую империю, но я знаю, что Турецкая империя имеет правозаставить болгар и сербов любить себя. И она делает это,
то есть заставляетнастолько, насколько позволяет ей собственная состоятельность.
Даже люди культуры, как-то: предводители дворянства, члены земских управ и вообще представители так называемых дирижирующих классов, — и
те как-то нерешительно и до чрезвычайности разнообразно
отвечают на вопрос: что такое государство?
Тем не менее ежели вы спросите, например, княжну Оболдуй-Тараканову, на какую монету купец даст больше яблок — на гривенник или на целковый,
то, быть может, найдутся светлые минуты, когда она и
ответит на этот вопрос.
Но ежели даже такая женщина, как княжна Оболдуй-Тараканова, не может дать себе надлежащего отчета ни в
том, что она охраняет, ни в
том, что отрицает,
то что же можно ждать от
того несметного легиона обыкновенных женщин, из которого, без всякой предвзятой мысли, но с изумительным постоянством, бросаются палки в колеса человеческой жизни? Несколько примеров, взятых из обыденной жизненной практики, лучше всего
ответят на этот вопрос.
— Ну, вот и слава богу! —
отвечала почтенная старушка, — теперь, стало быть, ты как захочешь, так и будешь решать! А у меня кстати с птенцовскими мужиками дело об лугах идет; двадцать лет длится — ни взад, ни вперед!
То мне отдадут во владенье,
то опять у меня отнимут и им отдадут. Да этак раз с десять уж. А теперь, по крайности, хоть конец будет: как тебе захочется, так ты и решишь.
Тщетно старался он втолковать старухе, что такое государство и почему чувство государственности должно иметь верх над чувством индивидуализма, — почтенная женщина на все его толкования
отвечала одними и
теми же словами...
Быть может, некоторым и приходил в голову вопрос:"А в каком положении будут подати и повинности?" — но вопрос этот уже по
тому одному остался без последствий, что некому было
ответить на него.
На приветствие его
отвечали машинально; ежели же он проявлял желание присоединиться к общему разговору,
то переменяли разговор и начинали говорить вздор.