Неточные совпадения
Восклицание «уж так нынче народ слаб стал!» составляет в настоящее время модный припев градов и весей российских. Везде, где бы вы ни были, — вы можете быть уверены, что услышите эту фразу через девять
слов на десятое. Вельможа в раззолоченных палатах, кабатчик за стойкой, земледелец за сохою — все в одно
слово вопиют: «Слаб стал народ!» То же самое услышали мы и
на постоялом дворе.
Мужчина, уличенный и подавленный, не возражает. Раздаются вздохи и позевота; изредка, сквозь сон, произносится
слово «дурак» — и опять тихо. Но
на улице, между играющими девочками, происходит смятение.
Ну, само собой, окружили его друзья-приятели, пьют, едят,
на рысаках по Москве гоняют, народ давят —
словом сказать, все удовольствия, что только можно вообразить!
Напрасно старались явившиеся
на смену Держимордам безукоризненные молодые люди уверять и доказывать, что бюрократия не праздное
слово, — никто не поверил им.
Похлопывали Терпибедова по животу, как бы нащупывая спрятанных там курчат, пугали его, убирали со стола его тарелку с недоеденным кушаньем,
словом, проделывали
на нем весь скудный репертуар домашних театральных представлений.
— Прежде, я вам доложу, настоящих-то слуг ценили-с! — продолжал он, захлебываясь
на каждом
слове, — а нынче настоящих-то слуг…
Только что, значит, он это
слово «свобода» выговорил, ан, как
на грех, подо мной половица и скрипнула.
— А за то, собственно, и сменили, что, по
словам господина Парначева, я крестьянских мальчиков естеству вещей не обучал, а обучал якобы пустякам. У меня и засвидетельствованная копия с их доношения земскому собранию,
на всякий случай, взята. Коли угодно…
— Всё-с, ваше высокородие!
Словом сказать, всё-с. Хоша бы, например, артели, кассы… когда ж это видано? Прежде, всякий, ваше высокородие, при своем деле состоял-с: господин
на службе был, купец торговал, крестьянин, значит,
на господина работал-с… А нынче, можно сказать, с этими кассами да с училищами, да с артелями вся чернядь в гору пошла!
Вот почему я ни
слова не отвечал
на обращенную ко мне речь генерала и только новым безмолвным поклоном засвидетельствовал о моей твердой готовности следовать начальственным предписаниям.
Теперь моя черновая работа кончена, и план будущих действий составлен. Этот план ясен и может быть выражен в двух
словах: строгость и снисхождение! Прежде всего — душа преступника! Произвести в ней спасительное движение и посредством него прийти к раскрытию истины — вот цель! Затем — в поход! но не против злоумышленников, милая маменька, а против бедных, неопытных заблуждающихся! Мне кажется, что это именно тот настоящий тон,
на котором можно разыграть какую угодно пьесу…
Папенька любил за то, что он был словоохотлив, повадлив и прекрасно читал в церкви «Апостола»; маменька — за то, что он без разговоров накидывал
на четверть ржи лишний гривенник и лишнюю копейку
на фунт сушеных грибов; горничные девушки — за то, что у него для каждой был или подарочек, или ласковое
слово.
Для черного люда у него были такие щи,"что не продуешь", для помещиков — приветливое
слово и умное рассуждение вроде того, что"прежде счет
на сигнации был, а нынче
на серебро пошел".
Он был охранителем его во времена помещичьего благоденствия, и он же охранял его и теперь, когда Чемезово сделалось, по его
словам, таким местом, где,"куда ни плюнь, все
на пусто попадешь".
Только одно
слово от себя прилги или скрой одно
слово — и вся человеческая подноготная словно
на ладони!
— Засилие взял, а потому и окружил кругом.
На какой базар ни сунься — везде от него приказчики. Какое
слово скажут, так тому и быть!
Все это я и прежде очень хорошо знал. Я знал и то, что"дураков учить надо", и то, что"с суконным рылом"в калашный ряд соваться не следует, и то, что"
на то в море щука, чтобы карась не дремал".
Словом сказать, все изречения, в которых, как в неприступной крепости, заключалась наша столповая, безапелляционная мудрость. Мало того, что я знал:при одном виде избранников этой мудрости я всегда чувствовал инстинктивную оторопь.
Помню весь этот кагал, у которого, начиная со сторожа, никаких других
слов на языке не было, кроме: урвать, облапошить, объегорить, пустить по миру…
— Ваше высокоблагородие! позвольте вам доложить! — продолжал он таинственно, — они теперича в таком пункте состоят, что всего у них, значит, просить можно. Коли-ежели, к примеру, всю дачу продать пожелаете — они всю дачу купят; коли-ежели пустошь какую, или парки, или хоша бы и дом — они и
на это согласны!
Словом сказать, с их стороны
на всё согласие будет полное!
— Знаю я вашу «крошечку». Взглянуть
на вас — уж так-то вы молоды, так-то молоды! Одень любого в сарафан — от девки не отличишь! А как начнете говорить — кажется, и габвахта ваша, и та от ваших
слов со стыда сгореть должна!
И вдруг, при этом его
слове, показался в стороне огонек. Смотрим — хижина, и
на пороге крыльца бедные пастухи с факелами в руках.
А то, что местное население старается всячески повредить победоносному врагу, устроивает ему изменнические засады, бежит в леса, заранее опустошая и предавая огню все, что стоит
на его пути, предательски убивает солдат и офицеров,
словом сказать, совершает все, что дикость и варварство могут внушить ему… тогда как теперь…
В барской усадьбе живет старый генерал Павел Петрович Утробин; в новом домике, напротив, — хозяйствует Антошка кабатчик, Антошка прасол, Антошка закладчик,
словом, Антошка — homo novus, [новый человек (лат.)] выброшенный волнами современной русской цивилизации
на поверхность житейского моря.
Тем не менее сначала это была борьба чисто платоническая. Генерал один
на один беседовал в кабинете с воображаемым нигилистом, старался образумить его, доказывал опасность сего, и хотя постоянно уклонялся от объяснения, что следует разуметь под
словом сие,но по тем огонькам, которые бегали при этом в его глазах, ясно было видно, что дело идет совсем не о неведомом каком-то нигилизме, а о совершившихся новшествах, которые, собственно, и составляли неизбывную обиду, подлежавшую генеральскому отмщению.
— В ответе — это так точно, другому некому быть! Ах! только посмотрю я, ваше превосходительство,
на чины
на эти! Почет от них — это
слова нет! ну, однако, и ответу
на них лежит много! то есть — столько ответу! столько ответу!
Антон произнес эти
слова робко, как будто ему давили горло. При этом он взмахнул глазами
на «Мысок»,
на противоположном берегу реки, где и до сих пор стоял постоялый двор Калины Силантьева. Генерал словно очнулся от сна.
Напрасно секретарь его упреждал, что в лесу том водятся волки, которые могут генерала растерзать;
на все таковые упреждения генерал ответствовал одно: «Не может этого случиться, чтобы дикие звери сего мундира коснулись!» И с сими
словами отправился в путь.
И вот, благодаря какому-нибудь глупому, но вовремя попавшемуся
на язык
слову, эти паразиты далеко проскакивают вперед и даже со временем становятся
на страже.
Петенька вдруг ощутил потребность лгать. Он дал волю языку и целый час болтал без умолку. Рассказывал про придворные балы, про то, какие платья носят петербургские барыни, про итальянскую оперу, про Патти; одним
словом, истощил весь репертуар. Под конец, однако, спохватился, взглянул
на часы и вспомнил, что ему надо еще об деле переговорить.
С этими
словами он сунул в карман Петеньки свое последнее выкупное свидетельство, с доверенностью
на продажу его и
на употребление вырученных денег по усмотрению.
— Верное
слово говорю. Чтобы ему
на ум пришло, что он чужое добро жжет — ни в жизнь! Иной даже похваляется, чтоб его боялись. И не токма что похвальба эта с рук ему сходит, а еще каждый день пьян бывает!
— Уж такая-то выжига сделался — наскрозь
на четыре аршина в землю видит! Хватает, словно у него не две, а четыре руки. Лесами торгует — раз, двенадцать кабаков держит — два, да при каждом кабаке у него лавочка — три. И везде обманывает. А все-таки, помяните мое
слово, не бывать тому, чтоб он сам собой от сытости не лопнул! И ему тоже голову свернут!
Итак, изречение: «не пойман — не вор», как замена гражданского кодекса, и французская болезнь, как замена кодекса нравственного… ужели это и есть та таинственная подоплека, то искомое «новое
слово», по поводу которых в свое время было писано и читано столько умильных речей? Где же основы и краеугольные камни? Ужели они сосланы
на огород и стоят там в виде пугал… для «дураков»?
Я обратился к вопросу: что такое завещание? — и
на этом простом вопросе, играя им, так сказать, во всех направлениях, я в буквальном смысле
слова кругом пальца обвертел все дело.
И вот здесь-то,
на первых порах, мы встречаемся с
словами: вечноевладение!
— «
Словом сказать, — отвечает он мне, — если бы подпись была хорошо подделана, вы бы доказывали, что нельзя подписаться под чужую руку так отчетливо; теперь же, когда подпись похожа черт знает
на что, вы говорите, что это-то именно и доказывает ее подлинность?» — «Не смею с вами спорить, — говорю я, — но мое убеждение таково, что эта подпись подлинная».
Но я уже не слушал: я как-то безучастно осматривался кругом. В глазах у меня мелькали огни расставленных
на столах свечей, застилаемые густым облаком дыма; в ушах раздавались
слова: «пас»,"проберем","не признает собственности, семейства"… И в то же время в голове как-то назойливее обыкновенного стучала излюбленная фраза:"с одной стороны, должно сознаться, хотя, с другой стороны, — нельзя не признаться"…
Вот четыре спорящие фигуры заняли середину комнаты и одновременно пропекают друг друга
на перекрестном огне восклицаний, а в углу безнадежно выкрикивает некто пятый, которого осаждают еще трое ораторов и, буквально, не дают сказать
слова.
А так как, с другой стороны, я достоверно знаю, что все они кончались
словами: вменить начальникам губерний в обязанностьи т. д., то, положив руку
на сердце, я с уверенностью могу сказать, что содержание их мне заранее известно до точности, а следовательно, и читать их особенной надобности для меня не настоит.
Поэтому, когда им случалось вдвоем обедать, то у Марьи Петровны всегда до того раскипалось сердце, что она, как ужаленная, выскакивала из-за стола и, не говоря ни
слова, выбегала из комнаты, а Сенечка следом за ней приставал:"Кажется, я, добрый друг маменька, ничем вас не огорчил?"Наконец, когда Марья Петровна утром просыпалась, то, сплеснув себе наскоро лицо и руки холодною водой и накинув старенькую ситцевую блузу, тотчас же отправлялась по хозяйству и уж затем целое утро переходила от погреба к конюшне, от конюшни в контору, а там в оранжерею, а там
на скотный двор.
Одним
словом, встречаясь в жизни
на каждом шагу, они не только не могли ни в чем сойтись, но положительно и постоянно точили друг друга.
Странное дело! эта мысль подсказывала ей совсем не те
слова, которые она произносила: она подсказывала:"Да куда ж я, черт побери, денусь, коли имение-то все раздам! все жила, жила да командовала, а теперь, на-тко,
на старости-то лет да под команду к детям идти!"И вследствие этого тайного рассуждения слезы текли еще обильнее, а материнское горе казалось еще горчее и безысходнее.
Во-первых, его осаждала прискорбная мысль, что все усилия, какие он ни делал, чтоб заслужить маменькино расположение, остались тщетными; во-вторых, Петенька всю ночь метался
на постели и испускал какое-то совсем неслыханное мычание; наконец, кровать его была до такой степени наполнена блохами, что он чувствовал себя как бы окутанным крапивою и несколько раз не только вскакивал, но даже произносил какие-то непонятные
слова, как будто бы приведен был сильными мерами в восторженное состояние.
Я сидел у растворенного окна, смотрел
на полную луну и мечтал. Сначала мои мысли были обращены к ней,но мало-помалу они приняли серьезное направление. Мне живо представилось, что мы идем походом и что где-то, из-за леса, показался неприятель. Я, по обыкновению, гарцую
на коне, впереди полка, и даю сигнал к атаке. Тррах!.. ружейные выстрелы, крики, стоны, «руби!», «коли!». Et, ma foi! [И, честное
слово! (франц.)] через пять минут от неприятеля осталась одна окрошка!
Не говоря худого
слова, я взял бинокль и навел его
на нее.
Я давно уж освоилась с мыслью, что для меня возможна только роль старухи; Butor слишком часто произносит это
слово в применении ко мне (и с какою язвительностью он делает это, если б ты знал!), чтобы я могла сохранять какие-нибудь сомнения
на этот счет…
"Vous etes la meilleure des meres, maman, mais decidement vous donnez dans la melancolie. [Ты, маменька, лучшая из матерей, но решительно впадаешь в меланхолию (франц.)] Должно быть, присутствие Butor'a так действует
на тебя. Неужели ты не можешь говорить своими
словами, не прибегая к хрестоматии Ноэля и Шапсаля? Неужели ты и чизльгёрстского философа развлекала своими apercus de morale? Воображаю, как ему было весело!
Я вел себя глупо; кажется даже, я мальтретировал ее. Но эта женщина — змея в полном смысле этого
слова! Она скользит, вьется… Через четверть часа я сидел в своей дурацкой квартире, кусал ногти и рвал
на себе волосы…
— Это ты про Анну Ивановну? Дешевенькая, голубчик. Всего двести рублей в год, а между тем с музыкой. Ну, конечно, иногда
на платье подаришь: дурна-дурна, а нарядиться любит. Впрочем, прекраснейшего поведения. Покорна, ласкова… никогда дурного
слова!
— Христос с тобой! куда ж они от нас уйдут! Ведь это не то что от прихоти: земля, дескать, хороша! а от нужды от кровной: и нехороша земля, да надо ее взять! Верное это
слово я тебе говорю: по четыре
на круг дадут. И цена не то чтобы с прижимкой, а самая настоящая, христианская…