Неточные совпадения
— Так-то вот мы
и живем, — продолжал он. — Это бывшие слуги-то! Главная причина: никак забыть не можем. Кабы-ежели
бог нам забвение
послал, все бы, кажется, лучше было. Сломал бы хоромы-то, выстроил бы избу рублей в двести, надел бы зипун, трубку бы тютюном набил… царствуй! Так нет, все хочется, как получше.
И зальце чтоб было, кабинетец там, что ли, «мадам! перметте бонжур!», «человек! рюмку водки
и закусить!» Вот что конфузит-то нас! А то как бы не жить! Житье — первый сорт!
Рассказывает, что нынче на все дороговизна
пошла,
и пошла оттого, что"прежние деньги на сигнации были, а теперьче на серебро счет
пошел"; рассказывает, что дело торговое тоже трудное, что"рынок на рынок не потрафишь: иной раз дорого думаешь продать, ан ни за что спустишь, а другой раз
и совсем, кажется, делов нет, ан вдруг
бог подходящего человека
послал"; рассказывает, что в скором времени"объявления набору ждать надо"
и что хотя набор — "оно конечно"…"одначе
и без набору быть нельзя".
—
И лесами подобрались — дрова в цене стали.
И вино — статья полезная, потому — воля. Я нынче фабрику миткалевую завел: очень уж здесь народ дешев, а провоз-то по чугунке не
бог знает чего стоит! Да что! Я хочу тебя спросить:
пошли нынче акции,
и мне тоже предлагали, да я не взял!
— Живем помаленьку. Жена,
слава богу, поперек себя шире стала. В проферанец играть выучилась! Я ей, для спокою,
и компанию составил: капитан тут один, да бывший судья, да Глафирин Николай Петрович.
— А коли кто задумал бежать — никто не держит!
Слава богу!
И окромя довольно народу останется!
—
И то стараюсь. Потому вижу: господин добрый, неведущий — для кого же нам
и стараться-то!
Слава богу! я всем господам по здешнему месту довольно известен! Голозадов генерал, Порфирьев господин… все хоть сейчас аттестат мне подписать готовы!
— Ну,
слава богу, проводили! — сказал мне Зачатиевский, возвращаясь из передней, — теперь вы — наш гость! садитесь-ка сюда, поближе к источнику! — прибавил он, усаживая меня к столу, уставленному фруктами
и питиями.
— Да вы спросите, кто медали-то ему выхлопотал! — ведь я же! — Вы меня спросите, что эти медали-то стоят! Может, за каждою не один месяц, высуня язык, бегал… а он с грибками да с маслицем! Конечно, я за большим не гонюсь…
Слава богу! сам от царя жалованье получаю… ну, частная работишка тоже есть… Сыт, одет… А все-таки, как подумаешь: этакой аспид, а на даровщину все норовит! Да еще
и притесняет! Чуть позамешкаешься — уж он
и тово… голос подает: распорядись… Разве я слуга… помилуйте!
— Точно так, ваше превосходительство, благодарение богу-с. Всё от него, от создателя милостивого! Скажем, теперича, так: иной человек
и старается, а все ему милости нет, коли-ежели он, значит, создателя своего прогневил! А другой человек, ежели, к примеру,
и не совсем потрафить сумел, а смотришь, создатель все ему
посылает да
посылает, коли-ежели перед ним сумел заслужить! Так-то
и мы, ваше превосходительство: своей заслуге не приписываем, а все богу-с!
Но, Dieu merci, [
слава богу (франц.)] этого нет
и не будет, потому что это запрещено.
— Так ли это, однако ж? Вот у меня был знакомый, который тоже так думал:"Попробую, мол, я не кормить свою лошадь: может быть, она
и привыкнет!"
И точно, дней шесть не кормил
и только что, знаешь, успел сказать:"Ну,
слава богу! кажется, привыкла!" — ан лошадь-то возьми да
и издохни!
Но Марья Петровна уже вскочила
и выбежала из комнаты. Сенечка побрел к себе, уныло размышляя по дороге, за что его наказал
бог, что он ни под каким видом на маменьку потрафить не может. Однако Марья Петровна скоро обдумалась
и послала девку Палашку спросить"у этого, прости господи, черта", чего ему нужно. Палашка воротилась
и доложила, что Семен Иваныч в баньку желают сходить.
— Уйдешь ли ты в баню, мерзавец! — крикнула наконец Марья Петровна, но таким голосом, что Сенечке стало страшно.
И долго потом волновалась Марья Петровна,
и долго разговаривала о чем-то сама с собой,
и все повторяла:"Лишу! ну, как
бог свят лишу я этого подлеца наследства!
и перед
богом не отвечу!"С своей стороны, Сенечка хоть
и пошел в баню, но не столько мылся в ней, сколько размышлял:"Господи, да отчего же я всем угодил, всем заслужил, только маменьке Марье Петровне ничем угодить
и заслужить не могу!"
И согласия моего на твою фантазию не изъявляю, а приказываю, как христианка
и мать: продолжай по юридистической части
идти, как тебе от меня
и от
бога сие предназначено.
— Ничего я не имею, а вообще… Что ж, коли хочет по медицинской части
идти — пусть
идет, я препятствовать не могу! Может быть, он
и счастье себе там найдет; может быть, сам
бог ему невидимо на эту дорогу указывает! Только уж…
Пойдите на улицу — вам объяснит их любой прохожий; зайдите в лавочку, любой сиделец скажет вам:"Кабы на человека да не узда, он
и бога-то позабыл бы!"Все:
и прокуроры,
и адвокаты,
и прохожие,
и лавочники — понимают эти камни точно так же, как понимают их Плешивцев
и Тебеньков.
— Топка, батюшка, происходит, великая топка теперь у нас
идет! — ответил он, —
и богу молятся,
и воруют,
и опять
богу молятся,
и опять воруют."
И притом в самоскорейшем времени", как выразился Набрюшников.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь
бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что
и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
«Ах, боже мой!» — думаю себе
и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, —
слава богу!»
И говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Лука Лукич (летит вон почти бегом
и говорит в сторону).Ну
слава богу! авось не заглянет в классы!
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился
и говорил, что
и в гостинице все нехорошо,
и к нему не поедет,
и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича
и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли,
и,
слава богу, все
пошло хорошо.
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! //
Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря //
И за его же полосу // Облает:
и лентяи-то, //
И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!