Неточные совпадения
— Имение его Пантелей Егоров, здешний хозяин, с аукциона купил. Так, за ничто подлецу досталось. Дом снес,
парк вырубил, леса свел, скот выпродал… После музыкантов какой инструмент остался — и тот
в здешний полк спустил. Не узнаете вы Грешищева! Пантелей Егоров по нем словно француз прошел! Помните, какие караси
в прудах
были — и тех всех до одного выловил да здесь
в трактире мужикам на порции скормил! Сколько деньжищ выручил — страсть!
— Ваше высокоблагородие! позвольте вам доложить! — продолжал он таинственно, — они теперича
в таком пункте состоят, что всего у них, значит, просить можно. Коли-ежели, к примеру, всю дачу продать пожелаете — они всю дачу купят; коли-ежели пустошь какую, или
парки, или хоша бы и дом — они и на это согласны! Словом сказать, с их стороны на всё согласие
будет полное!
Дик и угрюм шумит
в стороне за прудом старый
парк, и рядом с ним голо и мизерно выглядит окопанное канавой пространство, где предполагалось
быть, новому
парку.
Тамбыло приволье,
был парк,
была какая-то особенная прохлада
в тенистых аллеях.
Желая пробраться
в старый
парк, который все еще сохранял прежнюю дикую прелесть, Петенька спустился
было по заросшей дорожке к пруду, который
в этом месте суживался, и через переузину
был когда-то перекинут мост, но вместо моста торчали сгнившие столбики.
— Ишь парки-то! — молвил Лукьяныч, когда я, охваченный волнами прошлого, невольно остановился посреди одной из аллей. — Дерунов мужичкам тысячу рублей сулил, чтоб на дрова срубить, однако мужички согласия не дали. Разве что после
будет, а покуда у нас здесь девки по воскресеньям хороводы водят… гулянье! Так и
в приговоре написали.
Есть в парке распутье, я знаю его! // Верхом ли, в златой колеснице, // Она не минует распутья того, // Моя молодая царица! // На этом распутьи я жизнь просижу, // Ее да ее поджидая. // Проедет: привстану, глаза опущу, // Почтительно шляпу снимая…
Неточные совпадения
«Это под окном, должно
быть, какой-нибудь сад, — подумал он, — шумят деревья; как я не люблю шум деревьев ночью,
в бурю и
в темноту, скверное ощущение!» И он вспомнил, как, проходя давеча мимо Петровского
парка, с отвращением даже подумал о нем.
Поутру Самгин
был в Женеве, а около полудня отправился на свидание с матерью. Она жила на берегу озера,
в маленьком домике, слишком щедро украшенном лепкой, похожем на кондитерский торт. Домик уютно прятался
в полукруге плодовых деревьев, солнце благосклонно освещало румяные плоды яблонь, под одной из них, на мраморной скамье, сидела с книгой
в руке Вера Петровна
в платье небесного цвета, поза ее напомнила сыну снимок с памятника Мопассану
в парке Монсо.
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье
в парке санатории, пред ним
в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь, синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и
было в них что-то сонное, тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина:
Тишина стала плотней, и долго не слышно
было ни звука, — потом
в парке кто-то тяжко зашлепал по луже.
Возвратясь
в дом, Самгин закусил,
выпил две рюмки водки, прилег на диван и тотчас заснул. Разбудил его оглушительный треск грома, —
в парке непрерывно сверкали молнии,
в комнате, на столе все дрожало и пряталось во тьму, густой дождь хлестал
в стекла, синевато светилась посуда на столе, выл ветер и откуда-то доносился ворчливый голос Захария: