Неточные совпадения
Ужели же,
хотя в виду того, что простец съедобен, — что он представляет собою лучшую anima vilis, [«гнусную душу», то
есть подопытное животное (лат.)] на которой может осуществляться закон борьбы за существование, — ужели в виду хоть этих удобств найдется себялюбец из «крепких», настолько ограниченный, чтобы желать истребления «простеца» или его окончательного обессиления?
— Только по весне купил. Он верхний-то этаж снести
хочет. Ранжереи тоже нарушил. Некому, говорит, здесь этого добра
есть. А в ранжереях-то кирпича одного тысяч на пять
будет.
— То
есть, что же ты
хочешь этим сказать?
Только в одном случае и доныне русский бюрократ всегда является истинным бюрократом. Это — на почтовой станции, когда смотритель не дает ему лошадей для продолжения его административного бега. Тут он вытягивается во весь рост, надевает фуражку с кокардой (
хотя бы это
было в комнате), скрежещет зубами, сует в самый нос подорожную и возглашает...
— Да-с,
будешь и театры представлять, как в зной-то палит, а в дождь поливает! Смиряемся-с. Терпим и молчим. В терпении
хотим стяжать души наши… так, что ли, батя?
Вообще, с первого же взгляда можно
было заключить, что это человек, устроивающий свою карьеру и считающий себя еще далеко не в конце ее,
хотя, с другой стороны, заметное развитие брюшной полости уже свидетельствовало о рождающейся наклонности к сибаритству.
Милая маменька! как
хотите, а тут
есть доля правды! Особенно насчет ратников — ведь это даже факт, что наш бывший предводитель такими сапогами их снабдил, что они, пройдя тридцать верст, очутились босы!
Быть может, слова:"жрете Ваалу"слишком уже смелы, но не знаю, как вам, а мне эта смелость нравится! В ней
есть что-то рыцарское…
По усердию твоему, ты
хотел до конца твоего генерала прельстить; если же ты в том не успел, то, стало
быть, богу не угодно
было.
Рассказывает, что нынче на все дороговизна пошла, и пошла оттого, что"прежние деньги на сигнации
были, а теперьче на серебро счет пошел"; рассказывает, что дело торговое тоже трудное, что"рынок на рынок не потрафишь: иной раз дорого думаешь продать, ан ни за что спустишь, а другой раз и совсем, кажется, делов нет, ан вдруг бог подходящего человека послал"; рассказывает, что в скором времени"объявления набору ждать надо"и что
хотя набор — "оно конечно"…"одначе и без набору
быть нельзя".
— То-то. В деревне ведь тоже пить-есть надо. Земля
есть, да ее не укусишь. А в Петербурге все-таки что-нибудь добудешь. А ты не обидься, что я тебя спрошу: кончать, что ли, с вотчиной-то
хочешь?
Напрасно
буду я заверять, что тут даже вопроса не может
быть, — моего ответа не
захотят понять и даже не выслушают, а
будут с настойчивостью, достойною лучшей участи, приставать:"Нет, ты не отлынивай! ты говори прямо: нужны ли армии или нет?"И если я, наконец, от всей души, от всего моего помышления возопию:"Нужны!"и, в подтверждение искренности моих слов, потребую шампанского, чтоб провозгласить тост за процветание армий и флотов, то и тогда удостоюсь только иронической похвалы, вроде:"ну, брат, ловкий ты парень!"или:"знает кошка, чье мясо съела!"и т. д.
— Много денег, сам знаю, что много! Ради родителей вызволить барина
хотел, как еще маленьким человеком
будучи, ласку от них видел!
— Стало
быть, ты и хлеба-соли моей отведать но
хочешь! Ну, барин, не ждал я! А родители-то! родители-то, какие у тебя
были!
— И кончать тоже с умом надо. Сами в глаза своего дела не видели, а кругом пальца обернуть его
хотите. Ни с мужиками разговору не имели, ни какова такова земля у вас
есть — не знаете. Сколько лет терпели, а теперь в две минуты конец
хотите сделать!
Конечно, кражи тут нет, но, как
хотите,
есть нечто до такой степени похожее, что самая неопределительность факта возбуждает чувство, еще более тревожное, нежели настоящая кража.
Лукьяныч не только не
хотел понимать, но даже просто-напросто не понимал, чтоб можно
было какое-нибудь дело сделать, не проведя его сквозь все мытарства запрашиваний, оговорок, обмолвок и всей бесконечной свиты мелких подвохов, которыми сопровождается всякая так называемая полюбовная сделка, совершаемая в мире столпов и основ.
— Стало
быть, он до вас дойти
хочет.
— Нет, как
хочешь, а нанять тройку и без всякой причины убить ямщика — тут
есть своего рода дикая поэзия! я за себя не ручаюсь… может
быть, и я сделал бы то же самое!
Но таково уже магическое действие богатства: Зачатиевский,
быть может, и ругал втихомолку Дерунова, но никогда не позволил себе отказать ему в какой-либо услуге,
хотя бы для этого он вынужден
был бегать несколько дней сряду высуня язык.
Впрочем, в виду преклонных лет, прежних заслуг и слишком яркой непосредственности Утробина, губернатор снизошел и процедил сквозь зубы, что
хотя факт обращения к генерал-губернатору Западного края
есть факт единичный, так как и положение этого края исключительное, и
хотя засим виды и предположения правительства неисповедимы, но что, впрочем, идея правды и справедливости, с одной стороны, подкрепляемая идеей общественной пользы, а с другой стороны, побуждаемая и, так сказать, питаемая высшими государственными соображениями.
Тем не менее на глазах генерала работа по возведению новой усадьбы шла настолько успешно, что он мог уже в июле перейти в новый,
хотя далеко еще не отделанный дом и сломать старый. Но в августе он должен
был переселиться в губернский город, чтобы принять участие в работах комитета, и дело по устройству усадьбы замялось. Иону и Агнушку генерал взял с собой, а староста, на которого
было возложено приведение в исполнение генеральских планов, на все заочные понуждения отвечал, что крестьяне к труду охладели.
Тем не менее сначала это
была борьба чисто платоническая. Генерал один на один беседовал в кабинете с воображаемым нигилистом, старался образумить его, доказывал опасность сего, и
хотя постоянно уклонялся от объяснения, что следует разуметь под словом сие,но по тем огонькам, которые бегали при этом в его глазах, ясно
было видно, что дело идет совсем не о неведомом каком-то нигилизме, а о совершившихся новшествах, которые, собственно, и составляли неизбывную обиду, подлежавшую генеральскому отмщению.
— Ну да! вот это прекрасно! Я — виноват! Я — много требовал! Я!! Je vous demande un peu! [Прошу покорно! (франц.)] А впрочем, я знал зараньше, что у вас
есть готовое оправдание! Я — должен
был жить на хлебе и воде! Я — должен
был рисковать своею карьерой! Я — должен
был довольствоваться ролью pique-assiette'a [прихлебателя (франц.)] при более счастливых товарищах! Вы это,конечно,
хотите сказать?
Петенька брезгливо расплескивал ложкой превосходные ленивые щи (старый генерал
хотел похвастаться, что у него, несмотря на «катастрофу», в начале июля все-таки
есть новая капуста) и с каким-то неизреченным презрением швырялся вилкой в соусе из телячьей головки.
Вино тоже не понравилось ему,
хотя это
был добрый St-Julien, года четыре лежавший в подвале у генерала.
Может
быть, возможно
было бы и больше выручить, да что ж, ежели они внимать ничему не
хотят!
— Да не поймешь его. Сначала куда как сердит
был и суды-то треклял:"какие, говорит, это праведные суды, это притоны разбойничьи!" — а нынче, слышь, надеяться начал. Все около своих бывших крестьян похаживает, лаской их донять
хочет, литки с ними
пьет."Мы, говорит, все нынче на равной линии стоим; я вас не замаю, и вы меня не замайте". Все, значит, насчет потрав просит, чтоб потрав у него не делали.
Если б мне сказал это человек легкомысленный — я не поверил бы. Но Софрон Матвеич не только человек, вполне знакомый со всеми особенностями здешних обычаев и нравов, но и сам в некотором роде столп. Он консерватор, потому что у него
есть кубышка, и в то же время либерал, потому что ни под каким видом не
хочет допустить, чтоб эту кубышку могли у него отнять. Каких еще столпов надо!
Да, Хрисашка еще слишком добр, что он только поглядывает на твою кубышку, а не отнимает ее. Если б он
захотел, он взял бы у тебя всё: и кубышку, и Маремьяну Маревну на придачу. Хрисашка! воспрянь — чего ты робеешь! Воспрянь — и плюнь в самую лохань этому идеологу кубышки! Воспрянь — и бери у него все: и жену его, и вола его, и осла его — и пусть хоть однажды в жизни он
будет приведен в необходимость представить себе,что у него своегоили ничего, или очень мало!
Итак, всякий
хочет жить — вот общий закон. Если при этом встречаются на пути краеугольные камни, то стараются умненько их обойти. Но с места их все-таки не сворачивают, потому что подобного рода камень может еще и службу сослужить. А именно: он может загородить дорогу другим и тем значительно сократить размеры жизненной конкуренции. Стало
быть: умелый пусть пользуется, неумелый — пусть колотится лбом о краеугольные камни. Вот и всё.
Хотя мы оба путешествовали по делам, от которых зависел только наш личный интерес, но в то же время нас ни на минуту не покидала мысль, что, кроме личных интересов, у нашей жизни
есть еще высшая цель, известная под названием"украшения столбцов".
Стало
быть, если б его в то время взять и согнуть в бараний рог, то
хотя бы он и прекратил по этому случаю свои заблуждения, но, с другой стороны, и полезного ничего бы не совершил!
Хотя и несомненно, что он повздорил с князем Иваном Семенычем — это с его стороны
был очень замечательный гражданский подвиг! — но кто же знает, что он не тоскует по этой размолвке?
— Они
хотят извратить характер женщины — excusez du peu! [подумать только! (франц.)] Представь себе, что они достигнут своей цели, что все женщины вдруг разбредутся по академиям, по университетам, по окружным судам… что тогда
будет? OЫ sera le plaisir de la vie? [В чем
будет радость жизни? (франц.)] Что станется с нами? с тобой, со мной, которые не можем существовать без того, чтоб не баловатьженщину?
Но они
хотят, чтоб им разрешение на бумажке
было написано.
— Позволь, душа моя! Я понимаю твою мысль: если все
захотят иметь беспрепятственный вход к Бергу, то понятно, что твои личные желания в этом смысле уже не найдут такого полного удовлетворения, какое они находят теперь. Но, признаюсь, меня страшит одно: а что, если они, то
есть печенеги… тоже начнут вдруг настаивать?
У них
есть оседлость,
есть дом, поле, домашняя утварь, и
хотя все это, вместе взятое, стоит двугривенный, но ведь для человека, не видавшего ни гроша, и двугривенный уже представляет довольно солидную ценность.
Замечательно, что до всего этого он дошел своим собственным умом, без малейшей протекции, потому что maman [мамаша (франц.)] Воловитинова
хотя была женщина с состоянием, но жила безвыездно в деревне и никаких знатных связей не имела.
Вообще Сенечка мог дерзать в будущем очень далеко, и
хотя предположений своих по этому предмету не высказывал, но я знаю, что и он
был не чужд мечтаний.
Как бы то ни
было, но квартира его
была действительно отделана как игрушечка,
хотя Марья Петровна, по своей расчетливости, не слишком-то щедро давала детям денег на прожитие; сверх того, княгиня почти публично называла его сынком, давала ему целовать свои ручки и без устали напоминала Митенькиным начальникам, что это перл современных молодых людей.
Подсказывала ей память, как он однажды батюшке потихоньку косу обстриг и как батюшка
был от того в великом смущении и
хотел даже доходить до епархиального начальства…
На что я поспешил ответить, что молодое сердце
хотя и не может похвалиться опытностью, но зато умеет горячо любить и
быть преданным. И ответ мой
был выслушан благосклонно…
Погода на дворе стояла отвратительная, совсем осенняя, и
хотя был всего шестой час, в комнатах уже царствовал полусвет.
—
Хотите быть моим другом? — сказала она, — нет, не другом… а сыном?
Ты, может
быть, удивишься тому, что все это до сих пор меня волнует; но вспомни же, кто меня любил, и пойми, что я не могу оставаться равнодушною…
хотя бы прошли еще годы, десятки лет, столетия!
Право, жизнь совсем не так сложна и запутанна, как ты
хочешь меня уверить. Но ежели бы даже она и
была такова, то существует очень простая манера уничтожить запутанности — это разрубить тот узел, который мешает больше других. Не знаю, кто первый употребил в дело эту манеру, — кажется, князь Александр Иванович Македонский, — но знаю, что этим способом он разом привел армию и флоты в блистательнейшее положение.
P. S. Лиходеева опять залучила Федьку, дала ему полтинник и сказала, что на днях исправник уезжает в уезд"выбивать недоимки". Кроме того, спросила:
есть ли у меня шуба?.. уж не
хочет ли она подарить мне шубу своего покойного мужа… cette naivete! [что за простодушие! (франц.)] Каждый день она проводит час или полтора на балконе, и я без церемоний осматриваю ее в бинокль. Положительно она недурна, а сложена даже великолепно!"
— Нынче слободно! — излагает другой гость, — нынче батюшка царь всем волю дал! Нынче, коли ты
хочешь сидеть — сиди! И ты сиди, и мужик сиди — всем сидеть дозволено! То
есть, чтобы никому… чтобы ни-ни… сиди, значит, и оглядывайся… Вот как царь-батюшка повелел!
И дождался-таки,
хотя я в то время готов
был сто против одного держать пари, что он никогда ничего не дождется и что никогда к грубому ноздреватому известковому камню не прикоснется нежный, хрупкий бисквит.
На эту тему мы беседовали довольно долго (впрочем, говорила все время почти одна она, я же, что называется, только реплику подавал),
хотя и нельзя сказать, чтоб разговор этот
был разнообразен или поучителен. Напротив, должно думать, что он
был достаточно пресен, потому что, под конец, я таки не удержался и зевнул.