Неточные совпадения
— О премудрый, — отвечал он мне, — егда велениям
твоего гласа стихии повиновалися и, совокупя
силы свои, учреждали в пустынях и на дебрях обширные грады, превосходящие великолепием славнейшие в древности; колико маловажен будет сей труд для ревностных исполнителей
твоих велений.
Если в заблуждении своем смертные, казалося, не тебя чтили единого, но боготворили они
твои несравненные
силы,
твои неуподобляемые дела.
Если почувствуешь отвращение к яствам и болезнь постучится у дверей, воспряни тогда от одра
твоего, на нем же лелеешь чувства
твои, приведи уснувшие члены
твои в действие упражнением и почувствуешь мгновенное
сил обновление; воздержи себя от пищи, нужной во здравии, и глад сделает пищу
твою сладкою, огорчавшую от сытости.
Если благодетельное лишение внешних чувствований, сон, удалится от
твоего возглавия и не возможешь возобновить
сил разумных и телесных, — беги из чертогов
твоих и, утомив члены до усталости, возляги на одре
твоем и почиешь во здравие.
Крутой вихрь
твоего полета, преносяся чрез
твою область, затаскивает в вертение свое жителей ее и, влача
силу государства во своем стремлении, за собою оставляет пустыню и мертвое пространство.
— Вообрази себе, — говорил мне некогда мой друг, — что кофе, налитый в
твоей чашке, и сахар, распущенный в оном, лишали покоя тебе подобного человека, что они были причиною превосходящих его
силы трудов, причиною его слез, стенаний, казни и поругания; дерзай, жестокосердой, усладить гортань
твою. — Вид прещения, сопутствовавший сему изречению, поколебнул меня до внутренности. Рука моя задрожала, и кофе пролился.
Власы белеют в подвигах наших,
силы истощеваются в подъемлемых нами трудах, и при воскраии гроба едва возмогаем удостоиться
твоего благоволения; а сии упитанные тельцы сосцами нежности и пороков, сии незаконные сыны отечества наследят в стяжании нашем.
Когда российское воинство, поражая гордых оттоманов, превысило чаяние всех, на подвиги его взирающих оком равнодушным или завистливым, ты, призванный на торжественное благодарение богу браней, богу
сил, о! ты, в восторге души
твоей к Петру взывавший над гробницею его, да приидет зрети плода своего насаждения: «Восстани, Петр, восстани»; когда очарованное тобою ухо очаровало по чреде око, когда казалося всем, что приспевый ко гробу Петрову, воздвигнути его желаешь,
силою высшею одаренный, — тогда бы и я вещал к Ломоносову: зри, зри, и здесь
твое насаждение.
— Господи! — со слезами в голосе восклицает она, прижав ко лбу пальцы, сложенные щепотью. — Господи, ничего я не прошу, ничего мне не надо, — дай только отдохнуть, успокой меня, Господи,
силой твоею!
— Полагаешься? Ну так не полагайся. Не
сила твоя тебя спасла, а вот это, вот это спасло тебя, — произнес протопоп, дергая дьякона за рукав его рясы.
Неправда! Врешь! // Повиновение есть то, что если // Я прикажу тебе плясать качучу, // То должен ты ее плясать, пока… // Пока я не скажу: довольно! Если ж // Не хватит
сил твоих и ты умрешь, // Ты должен умереть, а все плясать! // Вот что повиновенье. Понимаешь?
— Ребёночка хочу… Как беременна-то буду, выгонят меня! Нужно мне младенца; если первый помер — другого хочу родить, и уж не позволю отнять его, ограбить душу мою! Милости и помощи прошу я, добрый человек, помоги
силой твоей, вороти мне отнятое у меня… Поверь, Христа ради, — мать я, а не блудница, не греха хочу, а сына; не забавы — рождения!
Неточные совпадения
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель
твоя извлекает
силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
— Я боюсь, что она сама не понимает своего положения. Она не судья, — оправляясь говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена
твоим великодушием. Если она прочтет это письмо, она не в
силах будет ничего сказать, она только ниже опустит голову.
— Он? — нет. Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как
твой отец, а у меня есть ли это? Я не делаю и мучаюсь. Всё это ты наделала. Когда тебя не было и не было еще этого, — сказал он со взглядом на ее живот, который она поняла, — я все свои
силы клал на дело; а теперь не могу, и мне совестно; я делаю именно как заданный урок, я притворяюсь…
На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: «А побрал бы тебя черт с
твоим почтением!» Но так как гостеприимство у нас в таком ходу, что и скряга не в
силах преступить его законов, то он прибавил тут же несколько внятнее: «Прошу покорнейше садиться!»
Если же выйдет уже так и ничем — ни
силой, ни молитвой, ни мужеством — нельзя будет отклонить горькой судьбы, то мы умрем вместе; и прежде я умру, умру перед тобой, у
твоих прекрасных коленей, и разве уже мертвого меня разлучат с тобою.