Неточные совпадения
Я понял его мысль, вынул из кошелька… и, дав ему, советовал, что, приехав в Петербург, он продал бы бумагу
свою на вес разносчикам для обвертки; ибо мнимое маркизство скружить может многим голову, и он причиною будет возрождению истребленного в России зла — хвастовства древния породы.
— Так ли ты работаешь
на господина
своего?
— Ты во гневе твоем, — говорил я сам себе, — устремляешься
на гордого господина, изнуряющего крестьянина
своего на ниве
своей; а сам не то же ли или еще хуже того делаешь?
Природа завистливою нам
на сей час казалася, и мы
на нее негодовали теперь за то, что не распростирала ужасного
своего величества, сверкая в молнии и слух тревожа громовым треском.
Он, вышед из судна и перебираяся с камня
на камень, направил шествие
свое к берегу, сопровождаем чистосердечнейшими нашими молитвами.
Сначала продолжал он шествие
свое весьма бодро, прыгая с камня
на камень, переходя воду, где она была мелка, переплывая ее, где она глубже становилась.
Наконец последний из сих подражателей Моисея в прохождении без чуда морския пучины
своими стопами остановился
на камне недвижим, а первого совсем мы потеряли из виду.
Человек ярого и нетерпеливого сложения рвал
на себе волосы, кусал персты, проклинал час
своего выезда.
Человек робкия души и чувствовавший долго, может быть, тягость удручительныя неволи рыдал, орошая слезами
своими скамью,
на которой ниц распростерт лежал.
— Между тем дошли мы до С… Я думал, что начальник, проснувшись, накажет
своего сержанта и претерпевшим
на воде даст хотя успокоение.
Известили ли вас, что за несколько часов пред сим двадцать человек находились в опасности потерять живот
свой на воде и требовали вашея помощи?
У меня был обед, и множество так называемых друзей, собравшись, насыщали праздный
свой голод
на мой счет. Один из бывших тут, который внутренне меня не любил, начал говорить с сидевшим подле него, хотя вполголоса, но довольно громко, чтобы говоренное жене моей и многим другим слышно было.
Наблюдая
свою пользу, я нашел случай продать дом
на выгодных кондициях, совершив купчую в самой той же палате, где существовало запрещение.
Тщетно я говорил, что запрещение не может существовать
на то, чего нет в имении, тщетно я говорил, что по крайней мере надлежало бы сперва продать оставшееся имение и выручить недоимку сей продажею, а потом предпринимать другие средства; что я звания
своего не утаивал, ибо в дворянском уже купил дом.
Жена моя
на третий день после родов
своих умерла.
Подобно как в мрачную атмосферу, густым туманом отягченную, проникает полуденный солнца луч, летит от жизненной его жаркости сгущенная парами влага и, разделенная в составе
своем, частию, улегчася, стремительно возносится в неизмеримое пространство эфира и частию, удержав в себе одну только тяжесть земных частиц, падает низу стремительно, мрак, присутствовавший повсюду в небытии светозарного шара, исчезает весь вдруг и, сложив поспешно непроницательной
свой покров, улетает
на крылех мгновенности, не оставляя по себе ниже знака
своего присутствования, — тако при улыбке моей развеялся вид печали,
на лицах всего собрания поселившийся; радость проникла сердца всех быстротечно, и не осталося косого вида неудовольствия нигде.
— О премудрый, — отвечал он мне, — егда велениям твоего гласа стихии повиновалися и, совокупя силы
свои, учреждали в пустынях и
на дебрях обширные грады, превосходящие великолепием славнейшие в древности; колико маловажен будет сей труд для ревностных исполнителей твоих велений.
Ты познаешь верных
своих подданных, которые вдали от тебя не тебя любят, но любят отечество; которые готовы всегда
на твое поражение, если оно отметит порабощение человека.
Ибо ведай, что ты первейший в обществе можешь быть убийца, первейший разбойник, первейший предатель, первейший нарушитель общия тишины, враг лютейший, устремляющий злость
свою на внутренность слабого.
Ты виною будешь, если мать восплачет о сыне
своем, убиенном
на ратном поле, и жена о муже
своем; ибо опасность плена едва оправдать может убийство, войною называемое.
Но обрати теперь взоры
свои на себя и
на предстоящих тебе, воззри
на исполнение твоих велений, и если душа твоя не содрогнется от ужаса при взоре таковом, то отыду от тебя, и чертог твой загладится навсегда в памяти моей.
Я зрел пред собою единого знаменитого по словесам военачальника, коего я отличными почтил знаками моего благоволения; я зрел ныне ясно, что все его отличное достоинство состояло в том только, что он пособием был в насыщении сладострастия
своего начальника; и
на оказание мужества не было ему даже случая, ибо он издали не видал неприятеля.
Начальник, полетевший для исполнения моих велений
на крылех ветра, простерши
на мягкой постеле
свои члены, упоялся негою и любовию в объятиях наемной возбудительницы его сладострастия.
Но сколь прискорбно было видеть, что щедроты мои изливалися
на богатого,
на льстеца,
на вероломного друга,
на убийцу иногда тайного,
на предателя и нарушителя общественной доверенности,
на уловившего мое пристрастие,
на снисходящего моим слабостям,
на жену, кичащуюся
своим бесстыдством.
Достоинство неопытное, пораженное первым блеском сих мнимых блаженств, вступало в единый путь с ласкательством и подлостию духа,
на снискание почестей, вожделенной смертных мечты; но, влача косвенно стопы
свои, всегда
на первых степенях изнемогало и довольствоваться было осуждаемо собственным
своим одобрением, во уверении, что почести мирские суть пепл и дым.
Видя во всем толикую превратность, от слабости моей и коварства министров моих проистекшую, видя, что нежность моя обращалася
на жену, ищущую в любви моей удовлетворения
своего только тщеславия и внешность только
свою на услаждение мое устрояющую, когда сердце ее ощущало ко мне отвращение, — возревел я яростию гнева: — Недостойные преступники, злодеи! вещайте, почто во зло употребили доверенность господа вашего? предстаньте ныне пред судию вашего.
— Но для чего, — прервав он
свою речь, продолжал, — для чего не заведут у нас вышних училищ, в которых бы преподавалися науки
на языке общественном,
на языке российском?
Но в мире сем все приходит
на прежнюю степень, ибо все в разрушении
свое имеет начало.
На сие возразил Бен Газас: дотоле обесстудил еси чело
свое на учителя, да извергающего присматривал?
Народ в собрании
своем на вече был истинный государь.
Мне зрится он с долбнею
на мосту стоящ, так иные повествуют, приносяй
на жертву ярости
своей старейших и начальников новогородских.
Все, что взять может
на удовлетворение
своих нужд, все присвояет.
Вопрос: если
на пути удовлетворения нуждам
своим он обрящет подобного себе, если, например, двое, чувствуя голод, восхотят насытиться одним куском, — кто из двух большее к приобретению имеет право?
По одну сторону меня сел сын хозяйский, а по другую посадил Карп Дементьич
свою молодую невестку… Прервем речь, читатель. Дай мне карандаш и листочек бумашки. Я тебе во удовольствие нарисую всю честную компанию и тем тебя причастным сделаю свадебной пирушки, хотя бы ты
на Алеутских островах бобров ловил. Если точных не спишу портретов, то доволен буду их силуэтами. Лаватер и по них учит узнавать, кто умен и кто глуп.
Возвед потом очи мои, обратив взоры
на близстоящие селения: — Се хижины уничижения, — вещал я, —
на месте, где некогда град великий гордые возносил
свои стены.
Нередко в затруднительных случаях, когда уверение в невинности названного преступником меня побуждало
на мягкосердие, я прибегал к закону, дабы искати в нем подпору моей нерешимости; но часто в нем находил вместо человеколюбия жестокость, которая начало
свое имела не в самом законе, но в его обветшалости.
Человек низкого состояния, добившийся в знатность, или бедняк, приобретший богатство, сотрясши всю стыдливости застенчивость, последний и слабейший корень добродетели, предпочитает место
своего рождения
на распростертие своея пышности и гордыни.
Я приметил из многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит
своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился
на жестокость.
Отец жениха, по введенному у многих помещиков обычаю, пошел с сыном
на господский двор и понес повенечные два пуда меду к
своему господину.
Взял с собой обоих
своих братьев и, вызвав невесту чрез постороннего мальчика
на двор, потащил ее в клеть, зажав ей рот.
Кликнув отца
своего к себе
на помощь, он быстрее молнии полетел ко клети.
Они было хотели его схватить, но, видя отца женихова, бегущего с колом же
на помощь, оставили
свою добычу, выскочили из клети и побежали.
Видя сие, асессор, подбежав сам, начал их бранить и первого, кто встретился, ударил
своею тростию столь сильно, что упал бесчувствен
на землю.
Тогда огромное сложение общества начнет валиться
на части и издыхати в отдаленности от целого; тогда престол царский, где ныне опора, крепость и сопряжение общества зиждутся, обветшает и сокрушится; тогда владыка народов почтется простым гражданином, и общество узрит
свою кончину.
Мздоимство мое основали они
на том, что асессорша за мужнину смерть мстить не желала, а, сопровождаемая
своею корыстию и следуя правилам
своего мужа, желала крестьян избавить от наказания, дабы не лишиться
своего имения, как то она говорила.
Скоро наместник известен стал о моем по сему делу мнении, известен, что я старался преклонить сотоварищей моих
на мои мысли и что они начинали колебаться в
своих рассуждениях, к чему, однако же, не твердость и убедительность моих доводов способствовали, но деньги асессорши.
В то мгновение, когда он потакал насилию
своих сыновей, когда он к болезни сердечной супругов присовокуплял поругание, когда
на казнь подвигался, видя сопротивление
своему адскому властвованию, — тогда закон, стрегущий гражданина, был в отдаленности, и власть его тогда была неощутительна; тогда возрождался закон природы, и власть обиженного гражданина, неотъемлемая законом положительным в обиде его, приходила в действительность; и крестьяне, убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют.
Он замечен будет чертою мерзения в
своих согражданах, и всяк, имеяй довольно сил, да отметит
на нем обиду, им соделанную.
Но сколь скоро приметила, что красота ее начинала увядать и любовные заботы уступили место скучливому одиночеству, то взялась она за ум и, не находя больше покупщиков
на обветшалые
свои прелести, начала торговать чужими, которые, если не всегда имели достоинство красоты, имели хотя достоинство новости.
На отца
своего взирали они с несвойственною им робостию, от горести предстоящей разлуки происходящею, а не от чувствования над собою власти или начальства.