Неточные совпадения
Впрочем, вы не
будете тут искать исключительной точности — прошу смотреть без излишней взыскательности на мои воспоминания о человеке, мне близком с самого нашего детства: я гляжу на Пушкина не как литератор, а как друг и
товарищ.
Чтоб полюбить его настоящим образом, нужно
было взглянуть на него с тем полным благорасположением, которое знает и видит все неровности характера и другие недостатки, мирится с ними и кончает тем, что полюбит даже и их в друге-товарище. Между нами как-то это скоро и незаметно устроилось.
Товарищ милой, друг прямой!
Тряхнем рукою руку,
Оставим в чаше круговой
Педантам сродну скуку.
Не в первый раз мы вместе
пьем,
Нередко и бранимся,
Но чашу дружества нальем,
И тотчас помиримся.
Вот вам выдержки из хроники нашей юности. Удовольствуйтесь ими! Может
быть, когда-нибудь появится целый ряд воспоминаний о лицейском своеобразном быте первого курса, с очерками личностей, которые потом заняли свои места в общественной сфере; большая часть из них уже исчезла, но оставила отрадное памятование в сердцах не одних своих
товарищей.
Не заключайте, пожалуйста, из этого ворчанья, чтобы я когда-нибудь
был спартанцем, каким-нибудь Катоном, — далеко от всего этого: всегда шалил, дурил и кутил с добрым
товарищем. Пушкин сам увековечил это стихами ко мне; но при всей моей готовности к разгулу с ним хотелось, чтобы он не переступал некоторых границ и не профанировал себя, если можно так выразиться, сближением с людьми, которые, по их положению в свете, могли волею и неволею набрасывать на него некоторого рода тень.
Тут между прочим
были Куницын и наш лицейский
товарищ Маслов.
Хотя посещение его
было вовсе некстати, но я все-таки хотел faire bonne raine à mauvais jeu [Делать веселое лицо при плохой игре (франц.).] и старался уверить его в противном; объяснил ему, что я — Пущин такой-то, лицейский
товарищ хозяина, а что генерал Пущин, его знакомый, командует бригадой в Кишиневе, где я в 1820 году с ним встречался.
Здравствуйте, милые мои, я опять, благодаря бога, нашел возможность писать к вам. Может, утешат вас минуты, которые с добрым моим
товарищем путешествия… с тем, который должен
будет вам доставить эту тетрадку. — О чем? И как спросить?
С каким восхищением я пустился в дорогу, которая, удаляя от вас, сближает. Мои
товарищи Поджио и Муханов. Мы выехали 12 октября, и этот день для меня
была еще другая радость — я узнал от фельдъегеря, что Михайло произведен в офицеры.
Я слышал, что Вольховскийвоюет с персами; не знаю, правда ли это; мне приятно
было узнать, что наш compagnon de malheur [
Товарищ по несчастью (франц.). — Имеется в виду В. К. Кюхельбекер.] оставлен дышать свободнее в других крепостях.
Смерть Саврасова его поразила; в душе пожелал ему светлой вечности и сказал с вами: ему теперь легче. Не стало одного доброго
товарища, который кому-нибудь мог
быть полезен, а он жив и здоров. Как это все понять?
Любезный друг Иван, прими меня, каков я
есть, узнай старого признательного тебе лицейского
товарища; с прежнею доверенностью детства и юности обращаюсь к тебе сердцем: ты, верный добрым воспоминаниям, поймешь мое дружеское приветствие без дальнейших объяснений.
Из Иркутска я к тебе писал; ты, верно, давно получил этот листок, в котором сколько-нибудь узнал меня. Простившись там с добрыми нашими товарищами-друзьями, я отправился 5 сентября утром в дальний мой путь. Не
буду тем дальним путем вести тебя — скажу только словечко про наших, с которыми удалось увидеться.
…Последняя могила Пушкина! Кажется, если бы при мне должна
была случиться несчастная его история и если б я
был на месте К. Данзаса, то роковая пуля встретила бы мою грудь: я бы нашел средство сохранить поэта-товарища, достояние России, хотя не всем его стихам поклоняюсь; ты догадываешься, про что я хочу сказать; он минутно забывал свое назначение и все это после нашей разлуки…
Они нигде не
были напечатаны и напомнят юность таланта лицейского моего
товарища.
Я с ним провел несколько дней, и последнюю ночь ночевали у меня и беседовали, как будто бы
были петровские
товарищи: одним словом, я вполне наслаждался вашим счастьем.
Обедаем без больших прихотей, вместе, потом или отправляемся ходить, или садимся за винт, чтобы доставить некоторое развлечение нашему старому
товарищу Тизенгаузену, который и стар, и глух, и к тому же, может
быть, по необходимости охотник посидеть за зеленым столом.
Спасибо добрым
товарищам, жертвуют для именинника целым днем; а эти дни как-то тяжеле других: сильнее ощущаешь желание
быть в прежнем кругу.
Пожалуйста, когда
будешь писать Горбачевскому, спроси его, за что он перестал ко мне писать. Во всех письмах он неимоверно хандрил — наконец, вовсе замолчал. Не понимаю, что ему за неволя оставаться сторожем нашей тюрьмы. Зачем не перепросился в окрестности Иркутска, где
товарищи его Борисовы.
Если ты его увидишь или
будешь к нему писать, пожалуйста, пожми ему руку крепко за меня и за всех моих ялуторовских
товарищей.
Пущин
был болен, но так как он действительно хотел объехать все места поселения декабристов для беседы с
товарищами о тогдашнем политическом положении на Западе, то ему пришлось пользоваться свидетельством врача о мнимых болезнях.
Если бы не дружба старых
товарищей, я
был бы совершенно отчужден от мира — с ними как-то иногда забывается, что я и что у меня впереди…
Пора обнять вас, почтенный Гаврило Степанович, в первый раз в нынешнем году и пожелать вместо всех обыкновенных при этом случае желаний продолжения старого терпения и бодрости: этот запас не лишний для нас, зауральских обитателей без права гражданства в Сибири. Пишу к вам с малолетним Колошиным, сыном моего доброго
товарища в Москве. Сережа, который теперь полный Сергей Павлович, как вы видите, при мне
был на руках у кормилицы.
Воспоминание поэта —
товарища Лицея, точно озарило заточение, как он сам говорил, и мне отрадно
было быть обязанным Александре Григорьевне за эту утешительную минуту.
Теперь собственно обо мне. Оваций никаких не
было; но прием сердечный от всех старых друзей и
товарищей. О родных уже не говорю. С самого возвращения на родину я почти постоянно хвораю и теперь далеко от здорового.
Верно, до вас дошла весть о смерти Алексея Васильевича Шереметева. Я
был в Москве, когда Евгений получил это известие из деревни, и погоревал с ним об добром товарище-сослуживце…
…Явился к директрисе Иван Александрович, встретился с ним пристойно, но холодно. Она, то
есть Анненкова, простудилась — ставила пиявки. Я к ней заеду с визитом и покажу Анненкову — душеприказчику — письмо Киреева, которое очень кстати ты мне прислала. Это его заставит скорей послать деньги в Минусинск… [И. А. Анненков
был душеприказчиком Ф. Б. Вольфа, который завещал свое имущество в пользу нуждающихся товарищей-декабристов; среди них
был И. В. Киреев, живший в Минусинске.]
Неточные совпадения
Осклабился,
товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло, толпой подхвачено, // О крепи слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не
будет и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!
Лука стоял, помалчивал, // Боялся, не наклали бы //
Товарищи в бока. // Оно
быть так и сталося, // Да к счастию крестьянина // Дорога позагнулася — // Лицо попово строгое // Явилось на бугре…
Когда почва
была достаточно взрыхлена учтивым обращением и народ отдохнул от просвещения, тогда сама собой стала на очередь потребность в законодательстве. Ответом на эту потребность явился статский советник Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и
товарищ Сперанского по семинарии.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его
товарищи теперь, когда ему
было тридцать два года,
были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен
был казаться для других)
был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то
есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Левин
был его
товарищем и другом первой молодости.