Неточные совпадения
Пиши смело
о делах семейных и об
друзьях.
Ив. Ив. радуется успехам по службе некоторых из его лицейских
друзей и желает им всего радостного. Его поразило сильно известие
о смерти Семена Семеновича. Вы же слова не говорите
о вдове его и детях. Участь их беспокоит Ив. Ив., и вы, верно,
напишете что-нибудь об них.
Официальные мои письма все, кажется, к вам ходят через Петербург — с будущей почтой буду отвечать Сергею Григорьевичу, на днях получил его листок от 25 — го числа [Много писем С. Г. Волконского к Пущину за 1840–1843, 1855 гг., характеризующих их взаимную сердечную дружбу и глубокое, искреннее уважение — в РО (ф. 243 и Фв. III, 35), в ЦГИА (ф. 279, оп. I, № 254 и 255), за 1842, 1854 и 1857 гг. напечатаны в сборниках
о декабристах.] — он в один день с вами
писал, только
другой дорогой.
Одна тяжелая для меня весть: Алекс. Поджио хворает больше прежнего. Припадки часто возвращаются, а силы слабеют. Все
другие здоровы попрежнему. Там уже узнали
о смерти Ивашева, но еще не получили моего письма отсюда. M. H. не
пишет, С. Г. говорит, что она уверена, что я еду. Мнения, как видите, разделены.
Меня удивил твой вопрос
о Барятинском и Швейковском. И тот и
другой давно не существуют. Один кончил жизнь свою в Тобольске, а
другой — в Кургане. Вообще мы не на шутку заселяем сибирские кладбища. Редкий год, чтоб не было свежих могил. Странно, что ты не знал об их смерти. Когда я
писал к тебе, мне и не пришло в мысль обратиться к некрологии, которая, впрочем, в нашем кругу начинает заменять историю…
Не знаю, верить ли слухам
о тайных обществах [Тайные общества — общество петрашевцев.] в России. Кажется, только новые жертвы, если и справедливы слухи. Оболенской тоже
пишет как слышанное от
других проезжих. Здесь ничего подобного не слыхать…
…Странно, что ни Трубецкой и никто
другой не
пишут о смерти Каролины Карловны.
Обними всех наших сенаторов и
других чинов людей. Сожителя твоего как теперь вижу, — мне Annette
писала, что ты живешь с Яковлевым. Когда будет возможность (а возможность эта бывает), скажи мне
о всех наших несколько слов.
Пора благодарить тебя, любезный
друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она погостила несколько дней у своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил
о тебе. Она всех вас вспоминает с особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать,
пиши прямо в Петропавловск, где отец ее управляющий таможней.
Я не люблю
писать к вам наскоро, как-нибудь, чтобы только сказать, что я к вам
писала, — нет, я люблю поговорить с вами на просторе, рассказать подробно случающееся со мной, потолковать
о чем-нибудь заветном для меня, в полной уверенности, что все это найдет отголосок в вашем добром сердце;
писавши к вам и прочим
друзьям моим, я знаю, что я еще не совсем одна в мире, знаю, что мне будут сочувствовать, а это теперь единственная моя отрада в моей трудной жизни…
Сегодня
пишу тебе, заветный
друг, два слова в Нижн кий. Не знаю даже, застанет ли этот листок тебя там, Я сейчас еду с Матвеем в Тобольск хлопотать
о билетах насчет выезда. Свистунов
пишет, что надобно подавать просьбы. Если бы они давно это сказали, все было бы давно кончено. Надобно понудить губернское правление. Иначе ничего не будет. Хочется скорее за Урал. Я везу Ивана Дмитриевича, который не терпит холоду.
…Я теперь все с карандашом —
пишу воспоминания
о Пушкине. Тут примешалось многое
другое и, кажется, вздору много. Тебе придется все это критиковать и оживить. Мне как кажется вяло и глупо. Не умею быть автором. J'ai l'air d'une femme en couche. [Я похож на женщину, собирающуюся родить (франц.).] Все как бы скорей услышать крик ребенка, покрестить его, а с этой системой вряд ли творятся произведения для потомства!..
По некоторым условиям своей деятельности и по свойствам среды, с которой приходится иметь дело, журналист, газетный обозреватель в частности, очень часто попадает в плачевное положение человека, который думает, быть может, умно, а
пишет о другом, и пишет и скучно и скверно.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет,
о петербургском ничего нет, а
о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик
пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый
друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Стародум(один). Он, конечно,
пишет ко мне
о том же,
о чем в Москве сделал предложение. Я не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный
друг, когда вся публика считает его честным и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
В среде людей, к которым принадлежал Сергей Иванович, в это время ни
о чем
другом не говорили и не
писали, как
о Славянском вопросе и Сербской войне. Всё то, что делает обыкновенно праздная толпа, убивая время, делалось теперь в пользу Славян. Балы, концерты, обеды, спичи, дамские наряды, пиво, трактиры — всё свидетельствовало
о сочувствии к Славянам.
Но Алексей Александрович не чувствовал этого и, напротив того, будучи устранен от прямого участия в правительственной деятельности, яснее чем прежде видел теперь недостатки и ошибки в деятельности
других и считал своим долгом указывать на средства к исправлению их. Вскоре после своей разлуки с женой он начал
писать свою первую записку
о новом суде из бесчисленного ряда никому ненужных записок по всем отраслям управления, которые было суждено
написать ему.
Они спорили об отчислении каких-то сумм и
о проведении каких-то труб, и Сергей Иванович уязвил двух членов и что-то победоносно долго говорил; и
другой член,
написав что-то на бумажке, заробел сначала, но потом ответил ему очень ядовито и мило.