Неточные совпадения
Некоторые из ученых яицких казаков
почитают себя потомками стрельцов. Мнение сие не без основания, как увидим ниже. Самые удовлетворительные исследования о первоначальном поселении яицких казаков находим мы
в «Историческом и статистическом обозрении уральских казаков», сочинения А. И. Левшина, отличающемся, как и прочие произведения автора, истинной ученостию и здравой критикою.
Пушкина.)] то мы обязанностию
почитаем войти
в некоторые, даже скучные подробности для опровержения оной...
Как же она могла помнить такие происшествия, которые были
в XIV столетии, то есть
почти за сто лет до ее рождения: ибо Тамерлан приходил
в Россию
в 1395 году?
Отправясь он, Нечай,
в путь свой с теми казаками, до Хивы способно дошел, и, подступя под нее
в такое время, когда хивинский хан со всем своим войском был на войне
в других тамошних сторонах, а
в городе Хиве, кроме малых и престарелых, никого
почти не было, без всякого труда и препятствия городом и всем тамошним богатством завладел, а ханских жен
в полон побрал, из которых одну он, Нечай, сам себе взял и при себе ее содержал.
«2-я рыбная ловля есть весенняя плавня, или севрюжное рыболовство, так называемое потому, что
в сие время попадаются
почти только одни севрюги.
Он был отослан под стражею
в Симбирск, а оттуда
в Казань; и как все, относящееся к делам Яицкого войска, по тогдашним обстоятельствам могло казаться важным, то оренбургский губернатор и
почел за нужное уведомить о том государственную Военную коллегию донесением от 18 января 1773 года.
Между тем человек тысяча из его пехоты, со стороны реки закравшись
в погреба выжженного предместья,
почти у самого вала и рогаток, стреляли из ружей и сайдаков.
30 ноября он снова окружил крепость и целый день стрелял по ней из пушек, покушаясь на приступ то с той, то с другой стороны. Демарин, для ободрения своих, целый день стоял на валу, сам заряжая пушку. Пугачев отступил и хотел идти противу Станиславского, но, перехватив оренбургскую
почту, раздумал и возвратился
в Бердскую слободу.
Он укрепил сердца, колеблющиеся
в верности богу, отечеству и тебе, всемилостивейшая государыня; словом сказать, он оживотворил страну,
почти умирающую.
Что ты с нами делаешь?
в трех частях света владычество имеющая, славимая
в концах земных,
честь царей, украшение корон, из боголепия величества своего, из сияния славы своея, снисходишь и именуешься нашею казанскою помещицею!
Итак, исполнением долга нашего хотя мы не заслуживаем особливого вашего императорского величества нам признания, любезного и нам дражайшего товарищества твоего; однако высочайшую волю твою разверстым принимаем сердцем и
почитаем благополучием, начертаваем неоцененные слова благоволения твоего с благоговением
в память нашу.
Книжка, изданная под заглавием: Михельсон
в Казани, есть не что иное, как весьма любопытное письмо архимандрита Платона Любарского, напечатанное
почти безо всякой перемены, с приобщением незначащих показаний.
Полковник Бибиков, отряженный из Казани с четырьмя гренадерскими ротами и одним эскадроном гусар на подкрепление генерал-майора Фреймана, стоявшего
в Бугульме безо всякого действия, пошел на Заинск, коего семидесятилетний комендант, капитан Мертвецов, принял с
честью шайку разбойников, сдав им начальство над городом.
Люди, изнуренные тяжкою работою,
почти не спали; ночью половина гарнизона всегда стояла
в ружье; другой позволено было только сидя дремать.
Бирск сожжен был
почти в их виду, а они переходили с одного места на другое, избегая малейшей опасности и не думая о дружном содействии.
По распоряжению князя Щербатова, войско Голицына оставалось безо всякой пользы около Оренбурга и Яицкого городка
в местах уже безопасных; а край, где снова разгорался пожар, оставался
почти беззащитен.
История должна опровергнуть клевету, легкомысленно повторенную светом: утверждали, что Михельсон мог предупредить взятие Казани, но что он нарочно дал мятежникам время ограбить город, дабы
в свою очередь поживиться богатою добычею, предпочитая какую бы то ни было прибыль славе,
почестям и царским наградам, ожидавшим спасителя Казани и усмирителя бунта!
«Сани остановились против крыльца лобного места. Пугачев и любимец его Перфильев
в препровождении духовника и двух чиновников едва взошли на эшафот, раздалось повелительное слово: на караул, и один из чиновников начал читать манифест.
Почти каждое слово до меня доходило.
Подробности сей казни разительно напоминают казнь другого донского казака, свирепствовавшего за сто лет перед Пугачевым
почти в тех же местах и с такими же ужасными успехами.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на
почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «
в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Городничий. Я бы дерзнул… У меня
в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая
честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Входят осторожно,
почти на цыпочках: Аммос Федорович, Артемий Филиппович, почтмейстер, Лука Лукич, Добчинский и Бобчинский,
в полном параде и мундирах.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и
почитать люблю, но мешает, что
в комнате, говорит, немножко темно».
Лука Лукич (летит вон
почти бегом и говорит
в сторону).Ну слава богу! авось не заглянет
в классы!