Неточные совпадения
Живя набегами, окруженные неприязненными племенами, казаки чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствование Михаила Федоровича
послали от себя в Москву просить государя, чтоб он принял их под свою высокую руку. Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность
была очевидна. Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на реку Яик, отдав им ее от вершины до устья и дозволя им набираться на житье вольными людьми.
Со времен Петра Великого они
были употребляемы в большой части главных военных действий России, как-то: в 1696 под Азовом; в 1701, 1703, 1704 и 1707 против шведов; в 1708 году 1225 казаков
были опять посланы для усмирения башкирцев; в 1711 году 1500 человек на Кубань; в 1717 году 1500 казаков
пошли с князем Бековичем-Черкасским в Хиву; и так далее» (г. Левшин).
«В те ж времена из казаков яицкого войска некто, по прозванию Нечай, собрав себе в компанию 500 человек, взял намерение
идти в Хиву, уповая
быть там великому богатству и получить себе знатную добычу.
Сверх того, сказывал он, будто бы противу яицких казаков из Москвы
идут два полка и что около Рождества или Крещения непременно
будет бунт.
Командиру Верхне-Озерной дистанции бригадиру барону Корфу велел как можно скорее
идти к Оренбургу, подполковнику Симонову отрядить майора Наумова с полевой командой и с казаками для соединения с Биловым; ставропольской канцелярии велено
было выслать к Симонову пятьсот вооруженных калмыков, а ближайшим башкирцам и татарам собраться как можно скорее и в числе тысячи человек
идти навстречу Наумову.
Он
был намерен, тотчас по прибытии генерал-майора Фреймана, находившегося в Калуге для приема рекрут,
послать его на подкрепление Чернышеву.
Но Пугачев со станичной избы из-под караула бежал и уже чрез три месяца на том же хуторе пойман и показал на станичном сборе, что
был в Моздоке, почему при рапорте и послан мною к старшине Макарову в Нижнюю Черкасскую станицу, а сей чрез нашу станицу
послал уже его при рапорте в Черкасск.
Голицын
послал было к Илецкому городку подполковника Бедрягу с тремя эскадронами конницы, подкрепляемой пехотою и пушками, а сам
пошел прямо на Переволоцкую 9 (куда возвратился и Бедряга); оттуда, оставя обоз под прикрытием одного батальона при подполковнике Гриневе, 22 марта подступил под Татищеву.
Голицын увидел, что одними пушками одолеть
было невозможно, и велел генералу Фрейману с левой колонною
идти на приступ.
Он полагал наверное, что из Татищевой Голицын со всеми своими силами должен
был обратиться к Яицкому городку, и вдруг
пошел занять снова Бердскую слободу, надеясь нечаянно овладеть Оренбургом.
Мансуров 6 и 7 апреля занял оставленные крепости и Илецкий городок, нашед в последнем четырнадцать пушек. 15-го, при опасной переправе чрез разлившуюся речку Быковку, на него напали Овчинников, Перфильев и Дегтерев. Мятежники
были разбиты и рассеяны; Бедряга и Бородин их преследовали; но распутица спасла предводителей. Мансуров немедленно
пошел к Яицкому городку.
Наступила страстная неделя. Осажденные питались одною глиною уже пятнадцатый день. Никто не хотел умереть голодною смертью. Решились все до одного (кроме совершенно изнеможенных)
идти на последнюю вылазку. Не надеялись победить (бунтовщики так укрепились, что уже ни с какой стороны к ним из крепости приступу не
было), хотели только умереть честною смертию воинов.
23-го Михельсон
пошел на Чербакульскую крепость. Казаки, в ней находившиеся, бунтовали. Михельсон привел их к присяге, присоединив к своему отряду, и впоследствии
был всегда ими доволен.
Таким образом, преследование Пугачева предоставлено
было одному Михельсону. Он
пошел к Златоустовскому заводу, услыша, что там находилось несколько яицкнх бунтовщиков; но они бежали, узнав о его приближении. След их чем далее
шел, тем более рассыпался, и наконец совсем пропал.
Михельсон на Саткинском заводе, спасенном его быстротою, сделал первый свой роздых по выступлению из-под Уфы. Через два дня
пошел он против Пугачева и Салавата и прибыл на берег Ая. Мосты
были сняты. Мятежники на противном берегу, видя малочисленность его отряда, полагали себя в безопасности.
Он
пошел наудачу, и 2 июня отряженный им капитан Карташевский ночью
был окружен шайкою Салавата.
При всех своих успехах Михельсон увидел необходимость прекратить на время свое преследование. У него уже не
было ни запасов, ни зарядов. Оставалось только по два патрона на человека. Михельсон
пошел в Уфу, дабы там запастися всем для него нужным.
Кама
была открыта, и Казань в опасности. Брант наскоро
послал в пригород Осу майора Скрыпицына с гарнизонным отрядом и с вооруженными крестьянами, а сам писал князю Щербатову, требуя немедленной помощи. Щербатов понадеялся на Обернибесова и Дуве, которые должны
были помочь майору Скрыпицыну в случае опасности, и не сделал никаких новых распоряжений.
18 июня Пугачев явился перед Осою. Скрыпицын выступил противу его; но, потеряв три пушки в самом начале сражения, поспешно возвратился в крепость. Пугачев велел своим спешиться и
идти на приступ. Мятежники вошли в город, выжгли его, но от крепости отражены
были пушками.
23 июня Пугачев переправился через Каму и
пошел на винокуренные заводы Ижевский и Воткинский. Венцель, начальник оных,
был мучительски умерщвлен, заводы разграблены, и все работники забраны в злодейскую толпу. Минеев, изменою своей заслуживший доверенность Пугачева, советовал ему
идти прямо на Казань. Распоряжения губернатора
были ему известны. Он вызвался вести Пугачева и ручался за успех. Пугачев недолго колебался и
пошел на Казань.
Михельсон, оставя Пугачева вправе,
пошел прямо на Казань и 11 июля вечером
был уже в пятидесяти верстах от нее.
История должна опровергнуть клевету, легкомысленно повторенную светом: утверждали, что Михельсон мог предупредить взятие Казани, но что он нарочно дал мятежникам время ограбить город, дабы в свою очередь поживиться богатою добычею, предпочитая какую бы то ни
было прибыль
славе, почестям и царским наградам, ожидавшим спасителя Казани и усмирителя бунта!
Пугачев, узнав о том, обратился к Алатырю; но, прикрывая свое движение,
послал к Ядринску шайку, которая и
была отбита воеводою и жителями, а после сего встречена графом Меллиным и совсем рассеяна.
В Саратове находился тогда Державин. Он отряжен
был (как мы уже видели) в село Малыковку, дабы оттуда пресечь дорогу Пугачеву в случае побега его на Иргиз. Державин, известясь о сношениях Пугачева с киргиз-кайсаками, успел отрезать их от кочующих орд по рекам Узеням и намеревался
идти на освобождение Яицкого городка; но
был предупрежден генералом Мансуровым. В конце июля прибыл он в Саратов, где чин гвардии поручика, резкий ум и пылкий характер доставили ему важное влияние на общее мнение.
Державин утверждал, что около конторских магазинов, внутри города, должно
было сделать укрепления, перевезти туда казну, лодки на Волге сжечь, по берегу расставить батареи и
идти навстречу Пугачеву.
5 августа Пугачев
пошел к Саратову. Войско его состояло из трехсот яицких казаков и ста пятидесяти донских, приставших к нему накануне, и тысяч до десяти калмыков, башкирцев, ясачных татар, господских крестьян, холопьев и всякой сволочи. Тысяч до двух
были кое-как вооружены, остальные
шли с топорами, вилами и дубинами. Пушек
было у него тринадцать.
Сие поражение
было последним и решительным. Граф Панин, прибывший в то время в Керенск,
послал в Петербург радостное известие, отдав в донесении своем полную справедливость быстроте, искусству и храбрости Михельсона. Между тем новое важное лицо является на сцене действия: Суворов прибыл в Царицын.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды
пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь,
шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог
послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Наскучило
идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома
есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как
пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)