Сюда подавали заключенному пищу и воду (очевидно из этого, подумал я, что
ключи от двери хранятся не у моего сторожа, а в конторе).
Когда ж безумца увели // И шум шагов умолк вдали, // И с ним остался лишь Сокол, // Боярин к двери подошел; // В последний раз в нее взглянул, // Не вздрогнул, даже не вздохнул // И трижды ключ перевернул // В ее заржавленном замке… // Но… ключ дрожал в его руке! // Потом он отворил окно: // Всё было на небе темно, // А под окном меж диких скал // Днепр беспокойный бушевал. // И в волны
ключ от двери той // Он бросил сильною рукой, // И тихо ключ тот роковой // Был принят хладною рекой.
Пробило три часа. Банкир прислушался: в доме все спали и только слышно было, как за окнами шумели озябшие деревья. Стараясь не издавать ни звука, он достал из несгораемого шкапа
ключ от двери, которая не отворялась в продолжение пятнадцати лет, надел пальто и вышел из дому.
Неточные совпадения
«Увидеть барский дом нельзя ли?» — // Спросила Таня. Поскорей // К Анисье дети побежали // У ней
ключи взять
от сеней; // Анисья тотчас к ней явилась, // И
дверь пред ними отворилась, // И Таня входит в дом пустой, // Где жил недавно наш герой. // Она глядит: забытый в зале // Кий на бильярде отдыхал, // На смятом канапе лежал // Манежный хлыстик. Таня дале; // Старушка ей: «А вот камин; // Здесь барин сиживал один.
Но, открыв на минуту заветную
дверь, она вдруг своенравно захлопнула ее и неожиданно исчезла, увезя с собой
ключи от всех тайн: и
от своего характера, и
от своей любви, и
от всей сферы своих понятий, чувств,
от всей жизни, которою живет, — всё увезла! Перед ним опять одна замкнутая
дверь!
«Между прочим, после долгих требований
ключа был отперт сарай, принадлежащий мяснику Ивану Кузьмину Леонову. Из сарая этого по двору сочилась кровавая жидкость
от сложенных в нем нескольких сот гнилых шкур. Следующий сарай для уборки битого скота, принадлежащий братьям Андреевым, оказался чуть ли не хуже первого. Солонина вся в червях и т. п. Когда отворили
дверь — стаи крыс выскакивали из ящиков с мясной тухлятиной, грузно шлепались и исчезали в подполье!.. И так везде… везде».
Утром выхожу на крыльцо. Небо серое, унылое, идет дождь, грязно.
От дверей к
дверям торопливо ходит смотритель с
ключами.
Вот как текла эта однообразная и невеселая жизнь: как скоро мы просыпались, что бывало всегда часу в восьмом, нянька водила нас к дедушке и бабушке; с нами здоровались, говорили несколько слов, а иногда почти и не говорили, потом отсылали нас в нашу комнату; около двенадцати часов мы выходили в залу обедать; хотя
от нас была
дверь прямо в залу, но она была заперта на
ключ и даже завешана ковром, и мы проходили через коридор, из которого тогда еще была
дверь в гостиную.