Запертая в своем тереме, не видя света, не зная никаких развлечений, русская девушка, под родительским надзором, и потом женщина, под
властью мужа, не могла не роптать на свою грустную участь.
Отпустить молодую женщину в далекий край, где на каждом шагу грозит опасность от шалой стрелы кочевника, да где еще теперь свирепствует смертельная болезнь, было более чем тяжело Строгановым, но идти против
власти мужа они не смели, да и сама молодая княгиня не захочет расстаться даже временно с горячо любимым мужем.
Неточные совпадения
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда
власть над
мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но
власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
Так, например, если сказанная особа — жена ученого, можно узнать, какие понятия имеет ее
муж о строении миров, о предержащих
властях и т. д.
— Нет, нет, нет! Вы славянофил. Вы последователь Домостроя. [Домострой — памятник русской литературы XVI века, свод правил семейно-бытового уклада; проповедует суровую
власть главы семьи —
мужа. Слово «домострой» в XIX веке являлось символом всего косного и деспотического в семье.] Вам бы плетку в руки!
Она в ярких красках описывала положение актрис, танцовщиц, которые не подчиняются мужчинам в любви, а господствуют над ними: «это самое лучшее положение в свете для женщины, кроме того положения, когда к такой же независимости и
власти еще присоединяется со стороны общества формальное признание законности такого положения, то есть, когда
муж относится к жене как поклонник актрисы к актрисе».
Что за хаос! Прудон, освобождаясь от всего, кроме разума, хотел остаться не только
мужем вроде Синей Бороды, но и французским националистом — с литературным шовинизмом и безграничной родительской
властью, а потому вслед за крепкой, полной сил мыслью свободного человека слышится голос свирепого старика, диктующего свое завещание и хотящего теперь сохранить своим детям ветхую храмину, которую он подкапывал всю жизнь.