Краса змии, цветов разнообразность,
Ее привет, огонь лукавых глаз
Понравились Марии в
тот же час.
Чтоб усладить младого сердца праздность,
На сатане покоя нежный взор,
С ним завела опасный разговор...
Потом в ту же минуту приступил к делу: перед шкатулкой потер руки с таким же удовольствием, как потирает их выехавший на следствие неподкупный земский суд, подходящий к закуске, и
тот же час вынул из нее бумаги.
Maman уже не было, а жизнь наша шла все тем же чередом: мы ложились и вставали в
те же часы и в тех же комнатах; утренний, вечерний чай, обед, ужин — все было в обыкновенное время; столы, стулья стояли на тех же местах; ничего в доме и в нашем образе жизни не переменилось; только ее не было…
Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда пришли двое из них и есаул Дмитро Товкач, старый его товарищ, он им
тот же час представил сыновей, говоря: «Вот смотрите, какие молодцы! На Сечь их скоро пошлю». Гости поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали им, что доброе дело делают и что нет лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь.
Неточные совпадения
Дело в
том, что она продолжала сидеть в клетке на площади, и глуповцам в сладость было, в
часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности
же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
Но этим дело не ограничилось. Не прошло
часа, как на
той же площади появилась юродивая Анисьюшка. Она несла в руках крошечный узелок и, севши посередь базара, начала ковырять пальцем ямку. И ее обступили старики.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение
часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот
час в одном и
том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Можно просидеть несколько
часов, поджав ноги в одном и
том же положении, если знаешь, что ничто не помешает переменить положение; но если человек знает, что он должен сидеть так с поджатыми ногами,
то сделаются судороги, ноги будут дергаться и тискаться в
то место, куда бы он хотел вытянуть их.
Весь день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два
часа, Анна провела в сомнениях о
том, всё ли кончено или есть надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или еще раз увидать его. Она ждала его целый день и вечером, уходя в свою комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он придет, несмотря на слова горничной,
то, значит, он еще любит. Если
же нет,
то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»