Неточные совпадения
— Матушка-то моя простонала, — заговорила вдруг совершенно другим голосом Перепетуя Петровна и вошла в спальню к сестре. — Здравствуй, голубушка! Поздравляю тебя
с радостью; вот у тебя обе твои пташки под крылышками. О голубушка моя!
Какая она сегодня свежая; дай ручку
поцеловать.
Любимым его занятием было вырезывать из бумаги людей
с какими-то необыкновенно узкими талиями и раскрашивать их красками;
целые дни он играл ими,
как в куклы, водил их по лежанке, сажал, заставлял друг другу кланяться и все что-то нашептывал.
Ему казалось, что все смотрят на него
с пренебрежением и сожалением; его никто никогда, кроме матери, не ласкал; молодые барыни никогда не подзывали его для
поцелуя и для разговоров,
как это бывает
с хорошенькими детьми; в его старообразном лице было действительно что-то отталкивающее.
С этого времени жизнь Павла сделалась гораздо комфортабельнее: в комнате его поставлена была новая мебель, и даже приделано было новое драпри к окошку; про стол и говорить нечего: его кормили
как на убой; сама титулярная советница начала просиживать
целые дни в его комнате; последнее, кажется, очень надоедало Павлу, потому что он каждый раз, когда входила к нему хозяйка, торопился раскрыть книгу и принимался читать.
— Мрачный Бахтиаров
целую кадриль,
как аркадский пастушок, любезничал
с своей дамой.
— Нечего «тетушка». Ты думаешь — мне легко слышать,
как целый город говорит, что она
с этим Бахтиаровым в интриге, и в интриге мерзкой, скверной.
— Вот и он! Легок на помине.
Как я тебя давно не видала, Поль, — говорила она,
целуя брата в лоб и глядя на него, — но что
с тобой? Чем ты расстроен?
Но ему,
как мы видели, не удалось этого сделать.
С расстроенным духом возвратился он домой и
целую почти ночь не спал. «Что, если она его любит, если эти сплетни имеют некоторое основание?» — думал Павел и, сам не желая того, начинал припоминать небольшие странности, которые замечал в обращении сестры
с Бахтиаровым.
Так, например, Лизавета Васильевна, не любившая очень карт, часто и даже очень часто садилась около мужа в то время,
как тот играл
с своим приятелем, и в продолжение
целого вечера не сходила
с места; или… это было, впрочем, один только раз… она, по обыкновению
как бы совершенно не замечавшая Бахтиарова, вдруг осталась
с ним вдвоем в гостиной и просидела более часа.
Бешметев схватил руку и
поцеловал. Он чувствовал,
как рука невесты дрожала в его руке, и, взглянув, наконец, на нее, увидел на глазах ее слезы!
Как хороша показалась она ему
с своим печальным лицом!
Как жаль ему было видеть ее слезы! Он готов был броситься перед ней на колени, молить ее не плакать, потому что намерен посвятить всю свою жизнь для ее счастия и спокойствия; но он ничего этого не сказал и только тяжело вздохнул.
Различные мысли без всякого порядка приходили ему в голову в продолжение
целой ночи; то представлялся ему добрый Владимир Андреич, так обласкавший его (Владимир Андреич показался Павлу очень добрым), то невеста — девушка, от которой он еще поутру был так далек, которой почти не надеялся никогда видеть, но вдруг не только видел ее, но сидел
с нею, говорил: она невеста его, она, говорят, влюблена в него, и недели через две,
как объявил уже Владимир Андреич, она сделается его женою.
Но вышло совсем иначе; в присутствии его она сделалась еще холоднее к мужу и
как бы невольно заговаривалась
с гостем и по
целым часам не спускала
с него глаз, а недели через две уже решительно убедилась, что она обожает этого человека, и дала себе слово употребить все средства, чтобы и его заставить полюбить себя.
— Честь имею представить вам господина барона, — говорил Масуров. — Прошу покорнейше к столу. Я надеюсь, что ваше баронство не откажет нам в чести выпить
с нами чашку чаю. Милости прошу. Чаю нам, Лиза, самого сладкого,
как, например,
поцелуй любви! Что, важно сказано? Эх, черт возьми! Я когда-то ведь стихи писал. Помнишь, Лиза,
как ты еще была невестой, я к тебе акростих написал...
В следующее посещение Бешметевой к Санич француз превзошел сам себя; по крайней мере в отношении к Юлии он так был любезен, что та
как бы невольно проговорила
с ним
целый вечер, и когда она собралась домой, то Мишо объявил ей решительное намерение провожать ее верхом и защищать в случае какой-либо опасности до последней капли крови.
Петрушка, подсмотревший некогда в щелку,
как Юлия
целовала Бахтиарова, подсмотрел и на этот раз и,
как водится, сообщил в людской
с всевозможными подробностями о посещении Юлиею соседки, о самой соседке и, наконец, и о ловком учителе.
Итак, я начал рассматривать лицо слепого; но что прикажете прочитать на лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением, как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление. В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп, как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и
с какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну вот, уж
целый час дожидаемся, а все ты
с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада!
как нарочно, ни души!
как будто бы вымерло все.
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И
с ними в славе спорили // Дворянские дома. // Дома
с оранжереями, //
С китайскими беседками // И
с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу не привидится // Во сне,
какие праздники, // Не день, не два — по месяцу // Мы задавали тут. // Свои индейки жирные, // Свои наливки сочные, // Свои актеры, музыка, // Прислуги —
целый полк!
— Не то еще услышите, //
Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже
с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню
как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе // Час
целый откликается… // Такие жеребцы!..
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала
с сердец и что отныне ничего другого не остается,
как благоденствовать.
С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали
целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Как бы то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги
с начинкой) и, чтобы дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности,
с упоением предался сочинению проповедей.
Целый месяц во всех городских церквах читали попы эти мастерские проповеди, и
целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил попов,
как произносить их.