Павел говорил очень неохотно, так что Лизавета Васильевна несколько раз принуждена
была отвечать за него. Часу в восьмом приехал Масуров с клубного обеда и был немного пьян. Он тотчас же бросился обнимать жену и начал рассказывать, как он славно кутнул с Бахтиаровым. Павел взялся за шляпу и, несмотря на просьбу сестры, ушел. Феоктиста Саввишна тоже вскоре отправилась и, еще раз переспросив о состоянии, чине и летах Павла, обещалась уведомить Лизавету Васильевну очень скоро.
Неточные совпадения
Павел на это ничего не
ответил, но молча встал и пошел
было в соседнюю комнату.
— Может
быть, и так, —
отвечала Лизавета Васильевна.
— Да-с, —
отвечал Иван Иваныч, — прекрасная песенка, да и Юлия Владимировна прекрасно изволят
петь.
— Нет, это мой брат, —
отвечала Лизавета Васильевна и взглянула
было на брата, в намерении представить его почтенной даме; но Павел очень серьезно глядел на сестру и не трогался с места.
— Не
буду, —
отвечал лаконически партнер и вышел.
«Лучше, если бы этого не
было, — заключал он, — и что
будет из этой любви?» На последний вопрос Павел боялся
отвечать.
Хоть бы молодым девушкам женихов приискивали», — а она, как будто бы предчувствуя, и
ответила, что она очень рада, но только в состоянии ли
будет найти достойных молодых людей.
Брюнетка ничего не
отвечала: несколько минут не
было слышно ни слова.
И на это замечание Юлия ничего не
отвечала и, казалось,
была в раздумье.
Читатель, конечно, согласится, что на этот вопрос Павлу следовало бы
отвечать таким образом: «Я остался потому, что встретил вас, что вы явились передо мною каким-то видением, которое сказало мне: останься, и я…» и проч., как сказал бы, конечно, всякий молодой человек, понимающий обращение с дамами. Но Павел если и чувствовал, что надобно
было сказать нечто вроде этого, проговорил только...
— Я
был в приказе, —
отвечал Павел.
— Мы
были во многих местах, —
отвечал Павел.
— Нет еще. Я
буду заниматься, —
отвечал Павел, совершенно сконфузившись.
Юлия задрожала; она даже
была не в состоянии
отвечать на его обычное приветствие и сидела, как уличенная преступница.
Юлия
была не в состоянии ничего
отвечать.
— Куда-нибудь, —
отвечал франт. — Я не могу вас видеть, я не должен даже вас видеть, потому что я слишком страстен, слишком люблю вас. В письме вашем вы гораздо более обнаружили чувств: стало
быть, вы меня обманывали…
— Должно
быть, простудилась, —
отвечал Масуров, — я уж это и не помню как; только
была у нас вот ваша Юлия Владимировна да Бахтиаров, вечером сидели; только она их пошла провожать. У Юлии-то Владимировны лошади, что ли, не
было, — только она поехала вместе с ним в одном экипаже.
— Вы
будете получать и без бумаги приличное от меня содержание, —
отвечал Павел из залы.
—
Пьет, матушка, и порядочно-таки этим занимается, —
отвечала служанка.
Не зная решительно, что
будет с нею вперед, она дала себе слово не уступать Павлу и на колкости его, насколько станет сил,
отвечать бранью и угрозами.
В обыкновенном состоянии он страдал и тосковал, а
выпив, начинал проклинать себя, людей, жену и даже Лизавету Васильевну, с которою совершенно перестал переписываться и не
отвечал ни слова на ее письма.
В продолжение всей этой речи Павла Юлия дрожала и при последних словах,
будучи не в состоянии ничего
отвечать на несправедливую обиду, упала со стула в страшной истерике.
— Ох, господи боже мой! —
отвечала Перепетуя Петровна. — Жила в деревне, ничего того не знала, не ведала, слышу только, что
была какая-то история, что переехали в усадьбу, и больше ничего. И вы вот, Феоктиста Саввишна, — бог с вами! — хоть бы строчку написали.
Не тут-то
было: ни сам не едет, ни письма не шлет; я другое — и на это ничего; пишу в деревню к Лизе — та
отвечает, что тоже ничего не знает и сбирается сама к нему ехать.
—
Было, Феоктиста Саввишна, —
отвечала со вздохом Перепетуя Петровна, — и порядочно
было, особенно под конец; в семейных неприятностях закатит за галстук, да и пойдет, говорят, ее писать — такая и этакая, все отпоет: мало ли что ему, может
быть, известно
было, чего мы и не знаем. От этого, говорят, она его и оставила.
Сережа рассказал хорошо самые события, но, когда надо
было отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые события, он ничего не знал, несмотря на то, что был уже наказан за этот урок.
Неточные совпадения
Хозяйка не
ответила. // Крестьяне, ради случаю, // По новой чарке
выпили // И хором песню грянули // Про шелковую плеточку. // Про мужнину родню.
— У нас забота
есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно
отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я не могла и на это глупое предложение
отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую свободу, принуждена
была я скрыть мое чувство.
— Об этом мы неизвестны, —
отвечали глуповцы, — думаем, что много всего должно
быть, однако допытываться боимся: как бы кто не увидал да начальству не пересказал!
— Если вы изволите
быть в нем настоятельницей, то я хоть сейчас готов дать обет послушания, — галантерейно
отвечал Грустилов.