Неточные совпадения
— Очень, очень вам благодарен, что доставили удовольствие видеть вас! — начал
князь,
идя ему навстречу и беря его
за обе руки, которые крепко сжал.
«Maman тоже поручила мне просить вас об этом, и нам очень грустно, что вы так давно нас совсем забыли», — прибавила она, по совету
князя, в постскриптум. Получив такое деликатное письмо, Петр Михайлыч удивился и, главное, обрадовался
за Калиновича. «О-о, как наш Яков Васильич
пошел в гору!» — подумал он и, боясь только одного, что Настенька не поедет к генеральше, робко вошел в гостиную и не совсем твердым голосом объявил дочери о приглашении. Настенька в первые минуты вспыхнула.
За лесом
пошли дачи
князя, и с первым шагом на них Калинович почувствовал, что он едет по владениям помещика нашего времени.
Вскоре, однако, в соседних комнатах раздались радостные восклицания княжны, и на террасу вбежал маленький князек, припрыгивая на одной ноге, хлопая в ладони и крича: «Ма тантенька приехала, ма тантенька приехала!..» — и под именем «ма тантеньки» оказалась Полина, которая
шла за ним в сопровождении
князя, княжны и m-r ле Грана.
Впереди всех, например,
пошла хозяйка с Четвериковым;
за ними покатили генеральшу в креслах, и
князь, делая вид, что как будто бы ведет ее под руку,
пошел около нее.
Князь, выйдя на террасу, поклонился всему народу и сказал что-то глазами княжне. Она скрылась и чрез несколько минут вышла на красный двор, ведя маленького брата
за руку.
За ней
шли два лакея с огромными подносами, на которых лежала целая гора пряников и куски лент и позументов. Сильфидой показалась княжна Калиновичу, когда она стала мелькать в толпе и, раздавая бабам и девкам пряники и ленты, говорила...
— Гм! — произнес
князь. — Как же я рад, что вас встретил! — продолжал он, беря Калиновича
за руку и
идя с ним. — Посмотрите, однако, как Петербург хорошеет: через пять лет какие-нибудь приедешь и не узнаешь. Посмотрите: это здание воздвигается… что это
за прелесть будет! — говорил
князь, видимо, что-то обдумывая.
— Ни то, ни другое, — возразил
князь, — ненавидеть вам ее не
за что, да и беспокоиться особенно тоже нечего. В наше время женщины,
слава богу, не умирают от любви.
Больной между тем, схватив себя
за голову, упал в изнеможении на постель. «Боже мой! Боже мой!» — произнес он, и вслед
за тем ему сделалось так дурно, что ходивший
за ним лакей испугался и
послал за Полиной и
князем. Те прискакали. Калинович стал настоятельно просить, чтоб завтра же была свадьба. Он, кажется, боялся
за свою решимость. Полина тоже этому обрадовалась, и таким образом в маленькой домовой церкви произошло их венчанье.
Это меня немножко взволновало; я еще раз прошелся взад и вперед, наконец взял шляпу и, помню, решился выйти, с тем чтоб, встретив кого-нибудь,
послать за князем, а когда он придет, то прямо проститься с ним, уверив, что у меня дела и ждать больше не могу.
Неточные совпадения
Оро́бели наследники: // А ну как перед смертию // Лишит наследства? Мало ли // Лесов, земель у батюшки? // Что денег понакоплено, // Куда
пойдет добро? // Гадай! У
князя в Питере // Три дочери побочные //
За генералов выданы, // Не отказал бы им!
—
За что он нас раскостил? — говорили одни, — мы к нему всей душой, а он
послал нас искать
князя глупого!
С таким убеждением высказал он это, что головотяпы послушались и призвали новото́ра-вора. Долго он торговался с ними, просил
за розыск алтын да деньгу, [Алтын да деньга — старинные монеты: алтын в 6 денег, или в 3 копейки (ср. пятиалтынный — 15 коп.), деньга — полкопейки.] головотяпы же давали грош [Грош — старинная монета в 2 копейки, позднее — полкопейки.] да животы свои в придачу. Наконец, однако, кое-как сладились и
пошли искать
князя.
Затем
князь еще раз попробовал
послать «вора попроще» и в этих соображениях выбрал калязинца, который «свинью
за бобра купил», но этот оказался еще пущим вором, нежели новотор и орловец. Взбунтовал семендяевцев и заозерцев и, «убив их, сжег».
Одно — вне ее присутствия, с доктором, курившим одну толстую папироску
за другою и тушившим их о край полной пепельницы, с Долли и с
князем, где
шла речь об обеде, о политике, о болезни Марьи Петровны и где Левин вдруг на минуту совершенно забывал, что происходило, и чувствовал себя точно проснувшимся, и другое настроение — в ее присутствии, у ее изголовья, где сердце хотело разорваться и всё не разрывалось от сострадания, и он не переставая молился Богу.