Неточные совпадения
— Ужасен! — продолжал князь. — Он начинает эту бедную женщину всюду преследовать, так что муж
не велел, наконец,
пускать его к себе
в дом; он затевает еще больший скандал: вызывает его на дуэль; тот, разумеется, отказывается; он ходит по городу с кинжалом и хочет его убить, так что муж этот принужден был жаловаться губернатору — и нашего несчастного любовника, без копейки денег,
в одном пальто,
в тридцать градусов мороза, высылают с жандармом из города…
— Профессорство, по-моему, — начал он, пожимая плечами, — то же школьное учительство, с тою разве разницею, что предметы берутся, несколько пошире, и, наконец, что это за народ сами профессора! Они, я думаю, все из семинаристов. Их
в дом порядочный, я думаю,
пустить нельзя. По крайней мере я ни
в Петербурге, ни
в Москве
в кругу нашего знакомства никогда их
не встречал.
— Сергей Петрович, что это у вас наделалось? — начала хозяйка, видимо чем-то весьма взволнованная. — Я сегодня такой странный прием получила у Катерины Архиповны, что просто понять не могу; меня совсем
не пустили в дом; а этот толстяк Рожнов под носом у меня захлопнул двери и сказал еще, что меня даже не велено принимать.
У всех дверей и на лестницах стоят сытые, грубые и ленивые гайдуки в ливреях, чтоб
не пускать в дом неприлично одетых людей; в передней стоят стулья с высокими спинками, чтоб во время балов и приемов лакеи не пачкали затылками обоев на стенах; во всех комнатах шаршавые ковры, чтоб не было слышно человеческих шагов; каждого входящего обязательно предупреждают, чтобы он говорил потише и поменьше и чтоб не говорил того, что может дурно повлиять на воображение и нервы.
Пекторалис мерз сам, морозил жену и никого к себе
не пускал в дом, чтобы не знали, что там делается, а сам рассказывал, что у него тепло и прекрасно; но в городе ходили слухи, что он сошел с ума и ветром топит, и те, которые это рассказывали, думали, что они невесть как остроумны.
Неточные совпадения
— Да, может быть, воевода и сдал бы, но вчера утром полковник, который
в Буджаках,
пустил в город ястреба с запиской, чтобы
не отдавали города; что он идет на выручку с полком, да ожидает только другого полковника, чтоб идти обоим вместе. И теперь всякую минуту ждут их… Но вот мы пришли к
дому.
И быстреньким шепотом он поведал, что тетка его, ведьма, околдовала его, вогнав
в живот ему червя чревака, для того чтобы он, Дронов, всю жизнь мучился неутолимым голодом. Он рассказал также, что родился
в год, когда отец его воевал с турками, попал
в плен, принял турецкую веру и теперь живет богато; что ведьма тетка, узнав об этом, выгнала из
дома мать и бабушку и что мать очень хотела уйти
в Турцию, но бабушка
не пустила ее.
Потом мать, приласкав его еще, отпускала гулять
в сад, по двору, на луг, с строгим подтверждением няньке
не оставлять ребенка одного,
не допускать к лошадям, к собакам, к козлу,
не уходить далеко от
дома, а главное,
не пускать его
в овраг, как самое страшное место
в околотке, пользовавшееся дурною репутацией.
— Ну, ветреность, легкомыслие, кокетство еще
не важные преступления, — сказал Райский, — а вот про вас тоже весь город знает, что вы взятками награбили кучу денег да обобрали и заперли
в сумасшедший
дом родную племянницу, — однако же и бабушка, и я
пустили вас, а ведь это важнее кокетства! Вот за это пожурите нас!
— Я просто
не пущу тебя сегодня, Леонтий, — сказал Райский, — мне скучно одному; я перейду
в старый
дом с тобой вместе, а потом, после свадьбы Марфеньки, уеду. Ты при бабушке и при Вере будешь первым министром, другом и телохранителем.