— Что ж бедный! Честь охотника для
человека дороже всего, — возразил он, усиливаясь продолжать шутку, — и я хотел только вас спросить, правда это или нет?
Неточные совпадения
—
Дорога, сударь, милостыня в минуту скудости, — возражал почтмейстер, — вы меня, больного
человека, в минуту душевной и телесной скорби не утешили единственным моим развлечением.
Видимо, что это был для моего героя один из тех жизненных щелчков, которые сразу рушат и ломают у молодости
дорогие надежды, отнимают силу воли, силу к деятельности, веру в самого себя и делают потом
человека тряпкою, дрянью, который видит впереди только необходимость жить, а зачем и для чего, сам того не знает.
Хотя еще бессмертный Карамзин наш сказал, что Парнас — гора высокая и
дорога к ней негладкая; но зачем же совершенно возбранять на него путь молодым
людям?
— Действительно не умею, — отвечал князь, — хоть и жил почти весь век свой между литераторами и, надобно сказать, имел много
дорогих и милых для меня знакомств между этими
людьми, — прибавил он, вздохнув.
— Коли злой
человек, батюшка, найдет, так и тройку остановит. Хоть бы наше теперь дело: едем путем-дорогой, а какую защиту можем сделать? Ни оружия при себе не имеешь… оробеешь… а он, коли на то пошел, ему себя не жаль, по той причине, что в нем — не к ночи будь сказано — сам нечистой сидит.
Не говоря уже там об оброках, пять крупчаток-мельниц, и если теперь положить minimum дохода по три тысячи серебром с каждой, значит: одна эта статья — пятнадцать тысяч серебром годового дохода; да подмосковная еще есть… ну, и прежде вздором, пустяками считалась, а тут вдруг — богатым
людям везде, видно, счастье, — вдруг прорезывается линия железной
дороги: какой-то господин выдумывает разбить тут огородные плантации и теперь за одну землю платит — это черт знает что такое! — десять тысяч чистоганом каждогодно.
В продолжение
дороги кучеру послышался в экипаже шум, и он хотел было остановиться, думая, не господа ли его зовут; но вскоре все смолкло. У подъезда Калинович вышел в свой кабинет. Полину
человек вынул из кареты почти без чувств и провел на ее половину. Лицо ее опять было наглухо закрыто капюшоном.
— Хорошо играют, ваше превосходительство, — продолжал он, не зная от радости, что говорить, — труппа чистенькая, с поведеньем! Ко мне тоже много артистов просилось, и артисты хорошие, да запивают либо в картишки зашибаются — и не беру. Я лучше
дороже заплачу, да по крайней мере знаю, что
человек исправный.
Иные вот утверждают, что это и в самом деле всего для
человека дороже; хотенье, конечно, может, если хочет, и сходиться с рассудком, особенно если не злоупотреблять этим, а пользоваться умеренно; это и полезно и даже иногда похвально.
— Так вот, сравнишь себя с таким самородком и совестно: ведь пробил же себе
человек дорогу, единственно своим лбом пробил и без поклонов, а я ведь с кандидатским дипломом сижу у моря и жду погоды…
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств
дорогих мы не употребляем.
Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни
человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В
дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
— Постой! мы
люди бедные, // Идем в
дорогу дальную, — // Ответил ей Пахом. — // Ты, вижу, птица мудрая, // Уважь — одежу старую // На нас заворожи!
Стародум. Они жалки, это правда; однако для этого добродетельный
человек не перестает идти своей
дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых глаз не ослепить.
На седьмой день выступили чуть свет, но так как ночью
дорогу размыло, то
люди шли с трудом, а орудия вязли в расступившемся черноземе.