Неточные совпадения
— Журналы, ma tante, журналы, — подхватил
князь и потом, взявшись за лоб и как бы
вспомнив что-то, обратился к Полине. — Кстати, тут вы найдете повесть или роман одного здешнего господина, смотрителя уездного училища. Я не читал сам, но по газетам видел — хвалят.
— Именно, — подхватила Настенька, — и в нем всегда была эта наклонность. Форма ему иногда закрывала глаза на такое безобразие, которое должно было с первого же разу возмутить душу.
Вспомни, например, хоть свои отношения с
князем, — прибавила она Калиновичу, который очень хорошо понимал, что его начинают унижать в споре, а потому рассердился не на шутку.
Увидев прикованного к столбу мельника и вокруг него уже вьющиеся струи дыма,
князь вспомнил его последние слова, когда старик, заговорив его саблю, смотрел на бадью с водою; вспомнил также князь и свое видение на мельнице, когда он в лунную ночь, глядя под шумящее колесо, старался увидеть свою будущность, но увидел только, как вода почервонела, подобно крови, и как заходили в ней зубчатые пилы и стали отмыкаться и замыкаться железные клещи…
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый
князь вспомнил о письме князя Андрея.
Неточные совпадения
Только на осьмой день, около полдён, измученная команда увидела стрелецкие высоты и радостно затрубила в рога. Бородавкин
вспомнил, что великий
князь Святослав Игоревич, прежде нежели побеждать врагов, всегда посылал сказать:"Иду на вы!" — и, руководствуясь этим примером, командировал своего ординарца к стрельцам с таким же приветствием.
―
Князь, пожалуйте, готово, ― сказал один из его партнеров, найдя его тут, и
князь ушел. Левин посидел, послушал, но,
вспомнив все разговоры нынешнего утра, ему вдруг стало ужасно скучно. Он поспешно встал и пошел искать Облонского и Туровцына, с которыми было весело.
Эти странные слова Клим не понял, но
вспомнил их, когда Федосова начала сказывать о ссоре рязанского мужика Ильи Муромца с киевским
князем Владимиром.
— Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово императора Александра Третьего: «Один у меня друг,
князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с! Она, Европа-то, если
вспомните все ее грехи против нас, именно — Лихо. Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет.
Впрочем, сюртук мой был еще не совсем скверен, но, попав к
князю, я
вспомнил о предложении Версилова сшить себе платье.