Неточные совпадения
Автор берет смелость заверить читателя, что в настоящую минуту в
душе его
героя жили две любви, чего, как известно, никаким образом не допускается в романах, но в жизни — боже мой! — встречается на каждом шагу.
Семена практических начал были обильно заложены в
душе моего
героя.
Увидится ли когда-нибудь все это опять, или эти два года, с их местами и людьми, минуют навсегда, как минует сон, оставив в
душе только неизгладимое воспоминание?..» Невыносимая тоска овладела при этой мысли моим
героем; он не мог уж более владеть собой и, уткнув лицо в подушку, заплакал!
Так укреплял себя
герой мой житейской моралью; но таившееся в глубине
души сознание ясно говорило ему, что все это мелко и беспрестанно разбивается перед правдой Белавина. Как бы то ни было, он решился заставить его взять деньги назад и распорядиться ими, как желает, если принял в этом деле такое участие. С такого рода придуманной фразой он пошел отыскивать приятеля и нашел его уже сходящим с лестницы.
Кто испытывал приятное ощущение входить начальническим образом на лестницы присутственных мест, тот поймет, конечно, что решительно надобно быть человеком с самыми тупыми нервами, чтоб не испытать в эта минуты какого-то гордого сознания собственного достоинства; но
герой мой, кажется, не ощущал этого — так, видно, было много на
душе его тяжелых и мрачных мыслей. Он шел, потупя голову и стараясь только не отстать от своего начальника.
Но, други, девственная лира // Умолкла под моей рукой; // Слабеет робкий голос мой — // Оставим юного Ратмира; // Не смею песней продолжать: // Руслан нас должен занимать, // Руслан, сей витязь беспримерный, // В
душе герой, любовник верный. // Упорным боем утомлен, // Под богатырской головою // Он сладостный вкушает сон. // Но вот уж раннею зарею // Сияет тихий небосклон; // Всё ясно; утра луч игривый // Главы косматый лоб златит. // Руслан встает, и конь ретивый // Уж витязя стрелою мчит.
Неточные совпадения
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят
герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в
герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской
души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Но не то тяжело, что будут недовольны
героем, тяжело то, что живет в
душе неотразимая уверенность, что тем же самым
героем, тем же самым Чичиковым были бы довольны читатели.
— Семьдесят восемь, семьдесят восемь, по тридцати копеек за
душу, это будет… — здесь
герой наш одну секунду, не более, подумал и сказал вдруг: — это будет двадцать четыре рубля девяносто шесть копеек! — он был в арифметике силен.
Он спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему
героев или дать им средство додраться, но он сам в себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что
души не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
Чичиков никогда не чувствовал себя в таком веселом расположении, воображал себя уже настоящим херсонским помещиком, говорил об разных улучшениях: о трехпольном хозяйстве, о счастии и блаженстве двух
душ, и стал читать Собакевичу послание в стихах Вертера к Шарлотте, [Вертер и Шарлотта —
герои сентиментального романа И.-В.