— Вещи я, конечно, люблю, а потом я хотела тебе сказать, — сердись ты на меня или не сердись, но изволь непременно на нынешнее лето в Петергофе дачу нанять, или за границу уедем… Я этих московских дач
видеть не могу.
Неточные совпадения
— Очень! — отвечала Домна Осиповна. — И это чувство во мне, право, до какой-то глупости доходило, так что когда я совершенно ясно
видела его холодность, все-таки никак
не могла удержаться и раз ему говорю: «Мишель, я молода еще… — Мне всего тогда было двадцать три года… — Я хочу любить и быть любимой! Кто ж мне заменит тебя?..» — «А любой, говорит, кадет, если хочешь…»
— Откуда?.. Я
не вижу, откуда оно ему возвратится!.. Что все вокруг глупеет и пошлеет, в этом ты
не можешь со мной спорить.
Когда Бегушев заехал за ней и
увидел ее в полном наряде, то
не мог удержаться и произнес...
Домна Осиповна
видела, что он взбешен на нее до последней степени, но за что именно, она понять
не могла.
Если бы Перехватов
видел Бегушева в другой, более бедной, обстановке, то,
может быть, наконец обиделся бы при таком вопросе; тут же опять успокоил себя тем, что на слова людей болеющих и раздражительных
не стоит обращать внимания.
— О, отравы ее я нисколько
не боюсь! — произнесла Домна Осиповна (она в самом деле нисколько этого
не боялась, а сказала затем только, чтобы напугать Бегушева, и напугала, как мы
видели). — Но я
не могу оставить дома, потому что она наверное его обокрадет! (Последнего обстоятельства Домна Осиповна действительно боялась.)
— Конечно,
могли и
не знать! — сказал Бегушев, думая про себя, что «если бы ты, голубчик, и знал это, так все-таки продал бы векселя из угождения Хмурину!» — Однако вас выпустили: доказательство, что в поступке вашем
не видят ничего важного! — прибавил он вслух.
— Нет, постойте, этого вы
не могли, кузен,
видеть: это было в Лондоне! — остановил его Бегушев.
Наконец, разве ее вина, что судьба заставила ее жить в дрянной среде, из которой,
может быть, Домна Осиповна несколько и усвоила себе; но
не его ли была обязанность растолковывать ей это постепенно,
не вдруг, с кротостью и настойчивостью педагога, а
не рубить вдруг и сразу прекратить всякие отношения?» Какой мастер был Бегушев обвинять себя в большей части случаев жизни, мы
видели это из предыдущего.
Пока таким образом опечаленный отец проводил свое время, Бегушев ожидал его с лихорадочным нетерпением; наконец, часу в девятом уже, он, благодаря лунному свету,
увидел въезжавшую на двор свою карету. Бегушев сначала обрадовался, полагая, что возвратился граф, но когда карета,
не останавливаясь у крыльца, проехала к сараю, Бегушев
не мог понять этого и в одном сюртуке выскочил на мороз.
Готовая расплакаться при этом воспоминании, Домна Осиповна с замирающим сердцем от страха, что
не примут ее, послала своего ливрейного лакея узнать:
может ли она
видеть Елизавету Николаевну Мерову.
Я
не могу, как ты знаешь,
видеть крови и знаю одно, что позвонила…
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я их
видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
Неточные совпадения
Хлестаков. Вы, как я
вижу,
не охотник до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость. Вот еще насчет женского полу, никак
не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся — брюнетки или блондинки?
Смотреть никогда
не мог на них равнодушно; и если случится
увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Стародум. И
не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той веры, что человек
не может быть и развращен столько, чтоб
мог спокойно смотреть на то, что
видим.
Милон. А! теперь я
вижу мою погибель. Соперник мой счастлив! Я
не отрицаю в нем всех достоинств. Он,
может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб
мог со мною сравниться в моей к тебе любви, чтоб…
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову
не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить
не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда
увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…