Неточные совпадения
— Мне, во времена моей еще ранней юности, — продолжал владыко, — мы ведь, поповичи, ближе живем
к народу, чем вы, дворяне; я же был бедненький сельский семинарист, и нас, по обычаю, целой ватагой возили с нашей вакации в училище в город на лодке, и раз наш кормчий вечером
пристал к одной деревне и всех нас свел в эту деревню ночевать
к его знакомому крестьянину, и когда мы поели наших дорожных колобков, то были уложены спать в небольшой избенке вповалку на полу.
«Ах, говорит, братец, на тебе записку, ступай ты
к частному
приставу Адмиралтейской части, — я теперь, говорит, ему дом строю на Васильевском острову, — и попроси ты его от моего имени разыскать твою жену!..» Господин частный
пристав расспросил меня, как и что, и приказал мне явиться
к ним дня через два, а тем временем, говорит, пока разыщут; туточе же, словно нарочно, наш один мужик встретился со мной в трактире и говорит мне: «Я, говорит, Савелий, твою жену встретил, идет нарядная-пренарядная!..
Я опять
к господину
приставу Адмиралтейской части, объяснил ему.
Не ограничиваясь всеми вышесказанными мерами, Тулузов на другой день поутру поехал для предварительных совещаний в частный дом
к приставу.
— Это
к делу нейдет! — остановил его частный
пристав.
— Тогда подпишитесь вот
к этой бумаге! — сказал ему ласковым голосом
пристав.
Тулузов за приведение такого пьяного свидетеля бросил сердитый взгляд на Савелия Власьева и обратился потом
к частному
приставу, показывая глазами на ушедшего поручика...
И когда, после такого допроса, все призванные
к делу лица, со включением Савелия, ушли из камеры, то
пристав и Тулузов смотрели друг на друга как бы с некоторою нежностью.
Член этот действительно был родом французик, значительно пожилой, но при этом вертлявый, в завитом парике, слегка набеленный, подрумяненный, с большим ртом, с визгливым голосом и с какой-то несносной для всех энергией, по милости которой, а также и манерами своими, он весьма напоминал скорпиона, потому что, когда
к кому
пристанет, так тот от него не скоро отцепится.
Разговор между собеседниками начался с того, что Максинька, не без величия, отнесся
к частному
приставу с вопросом...
— Сомнительно, очень сомнительно, Максинька… — стал тоже и его доезжать частный
пристав. — Помнишь ли ты, что про тебя сказал Никифоров, когда
к вам затесалась на репетицию собака и стала на тебя глядеть?
К ней, конечно,
пристали и мужчины, которым я говорю: «Вы, господа, конечно, можете разорвать меня на кусочки, но вам же после того хуже будет!» Это бы, конечно, их не остановило; но, на счастие мое, вышел Тулузов и говорит мне: «Я не желаю вести этого дела».
— Вы, вы! — обратились прочие
к частному
приставу, который раскланялся перед обществом и произнес...
Максинька между тем пересел уже ближе
к остальному обществу: несмотря на свою ненависть
к полиции, он не мог отказать себе в удовольствии поужинать на счет частного
пристава.
— Это вот так, ближе
к делу идет, — подхватил частный
пристав, — и поэтому тебе, Максинька, подобает закатить соленой воды!
— Это хорошая штука, почище будет вашего бильярда, — отнесся частный
пристав к упорно молчавшему доктору.
— Браво! — закричали все на четверостишие этого господина и вслед за тем стали
приставать к Прову Михайлычу, чтобы он рассказал, как купцы говорят о пьесе «Гамлет».
— Ты, Максинька, больше слушай, а не рассуждай, — остановил его частный
пристав и, обратясь с умоляющим лицом и голосом
к рассказчику, начал его упрашивать: — Голубчик Пров Михайлыч, расскажи еще про Наполеондера!
Добрый властитель Москвы по поводу таких толков имел наконец серьезное объяснение с обер-полицеймейстером; причем оказалось, что обер-полицеймейстер совершенно не знал ничего этого и, возвратясь от генерал-губернатора, вызвал
к себе полицеймейстера, в районе которого случилось это событие, но тот также ничего не ведал, и в конце концов обнаружилось, что все это устроил без всякого предписания со стороны начальства толстенький частный
пристав, которому обер-полицеймейстер за сию проделку предложил подать в отставку; но важеватый друг актеров, однако, вывернулся: он как-то долез до генерал-губернатора, встал перед ним на колени, расплакался и повторял только: «Ваше сиятельство!
Вскоре после того
к генерал-губернатору явился Тулузов и, вероятно, предуведомленный частным
приставом, начал было говорить об этом столь близком ему деле, но властитель отклонил даже разговор об этом и выразился таким образом: «Les chevaliers aux temps les plus barbares faisaient mourir leurs femmes, pousses par la jalousie, mais ne les deshonoraient jamais en public!» [«Рыцари в самые варварские времена, побуждаемые ревностью, убивали своих жен, но никогда не затрагивали их чести публично!» (франц.).]
Побеседовав таким образом с супругой своей, он в тот же день вечером завернул в кофейную Печкина, которую все еще любил посещать как главное прибежище художественных сил Москвы. В настоящем случае Лябьев из этих художественных сил нашел только Максиньку, восседавшего перед знакомым нам частным
приставом, который угощал его пивом. Лябьев подсел
к ним.
— У Тулузова, у откупщика, — нехотя отвечал ему
пристав и снова обратился
к Лябьеву: — Ах, чтобы не забыть, кстати разговор об этом зашел: позвольте вас спросить, как приходится господину Марфину жена Тулузова: родственница она ему или нет?
— По тому обстоятельству, — продолжал
пристав, — что я, как вам докладывал, перехожу на службу
к господину Тулузову главноуправляющим по его откупам; прежнего своего управляющего Савелия Власьева он прогнал за плутовство и за грубость и мне теперь предлагает это место.
Частный
пристав поклоном головы выразил, что исполнит все приказанное ему, после чего, пригласив Миропу Дмитриевну отойти с ним в сторонку, стал ее расспрашивать. Миропа Дмитриевна очень точно и подробно все рассказала ему, умолчав, конечно, о своих сердечных отношениях
к камергеру. Выслушав свою клиентку, частный
пристав прежде всего довольно решительно объявил, что она ничего не взыщет с выгнанного из всех служб камергера.
— Сгоним-с! — повторил толстенький
пристав, и действительно на другой же день он еще ранним утром приехал
к экс-камергеру, беседовал с ним долго, после чего тот куда-то перед обедом уехал, — я не говорю: переехал, потому что ему перевозить с собой было нечего.
Неточные совпадения
Солдат опять с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили каждую // Чуть-чуть не в медный грош. // Так мерил
пристав следственный // Побои на подравшихся // На рынке мужиках: // «Под правым глазом ссадина // Величиной с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: // На рубль пятнадцать с деньгою // Побоев…» Приравняем ли //
К побоищу базарному // Войну под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
К дьячку с семинаристами //
Пристали: «Пой „Веселую“!» // Запели молодцы. // (Ту песню — не народную — // Впервые спел сын Трифона, // Григорий, вахлакам, // И с «Положенья» царского, // С народа крепи снявшего, // Она по пьяным праздникам // Как плясовая пелася // Попами и дворовыми, — // Вахлак ее не пел, // А, слушая, притопывал, // Присвистывал; «Веселою» // Не в шутку называл.)
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется // На самом берегу… // Дивятся наши странники. //
Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
Митрофан. Да что такое! Господи Боже мой!
Пристали с ножом
к горлу.
Сначала Беневоленский сердился и даже называл речи Распоповой"дурьими", но так как Марфа Терентьевна не унималась, а все больше и больше
приставала к градоначальнику: вынь да положь Бонапарта, то под конец он изнемог. Он понял, что не исполнить требование"дурьей породы"невозможно, и мало-помалу пришел даже
к тому, что не находил в нем ничего предосудительного.