Неточные совпадения
— Merci, мой друг, merci! —
благодарил Ченцов,
еще раз пожимая крепко руку Тулузову и даже целуя его, не ведая нисколько, кого он лобызает!
Но как бы то ни было, несмотря на такого рода недоумения и несправедливые насмешки, труды губернского предводителя были оценены, потому что, когда он, собрав в новый дом приехавших на баллотировку дворян, ввел их
разом в танцевальную залу, то почти все выразили восторг и стали, подходя поодиночке,
благодарить его: подавать адресы, а тем более одобрительно хлопать, тогда
еще было не принято.
— Завтрашний день буду иметь честь представить собранию пожертвованные мною деньги! — проговорил он и пошел опять вдоль залы. Иван Петрович тоже пошел за ним, желая
еще раз поблагодарить и расцеловать, что в переводе значило обслюнявить.
Те
еще раз горячо
поблагодарили их и проводили до передней.
— Нет-с,
благодарим! — отказался Аггей Никитич и пошел, а за ним последовал и поручик, кинув только
еще раз мечтательный взгляд на Екатерину Петровну, которая, наконец, заметила это.
Неточные совпадения
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни
разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами
благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил
еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Я был бесконечно изумлен; эта новость была всех беспокойнее: что-то вышло, что-то произошло, что-то непременно случилось, чего я
еще не знаю! Я вдруг мельком вспомнил, как Версилов промолвил мне вчера: «Не я к тебе приду, а ты ко мне прибежишь». Я полетел к князю Николаю Ивановичу,
еще более предчувствуя, что там разгадка. Васин, прощаясь,
еще раз поблагодарил меня.
—
Еще бы! — сказала Вера Павловна. Они прочли два
раза маленькую поэму, которая,
благодаря их знакомству с одним из знакомых автора, попала им в руки года за три раньше, чем была напечатана.
Ребенок не привыкал и через год был столько же чужд, как в первый день, и
еще печальнее. Сама княгиня удивлялась его «сериозности» и иной
раз, видя, как она часы целые уныло сидит за маленькими пяльцами, говорила ей: «Что ты не порезвишься, не пробежишь», девочка улыбалась, краснела,
благодарила, но оставалась на своем месте.
— Так-то будет вернее, — говорил он,
еще раз прочитывая составленную Замараевым духовную. — Вот что, Флегонт, как я теперь буду
благодарить тебя?