Неточные совпадения
— История такого рода, —
продолжал он, — что вот в том же царстве польском служил наш русский
офицер, молодой, богатый, и влюбился он в одну панночку (слово панночка капитан умел как-то произносить в одно и то же время насмешливо и с увлечением).
— Если бы таких полковников у нас в военной службе было побольше, так нам, обер-офицерам, легче было бы служить! — внушил он Миропе Дмитриевне и ушел от нее,
продолжая всю дорогу думать о семействе Рыжовых, в котором все его очаровывало: не говоря уже о Людмиле, а также и о Сусанне, но даже сама старушка-адмиральша очень ему понравилась, а еще более ее — полковник Марфин, с которым капитану чрезвычайно захотелось поближе познакомиться и высказаться перед ним.
Да-с, —
продолжал капитан, — я там не знаю, может быть, в артиллерии, в инженерах, между штабными есть образованные
офицеры, но в армии их мало, и если есть, то они совершенно не ценятся…
Я сам его обижу!.. — воскликнул тот с гонором, а затем, вряд ли спьяну не приняв камер-юнкера, совершавшего служебные отправления в своем галунном мундире, за самого генерал-губернатора,
продолжал более униженным тоном: — Я, ваше сиятельство,
офицер русской службы, но пришел в бедность…
Неточные совпадения
«Чаятельно, за неприличные гвардии
офицеру поступки», —
продолжал неутомимый вопрошатель.
— Нам известно о вас многое, вероятно — все! — перебил жандарм, а Самгин, снова чувствуя, что сказал лишнее, мысленно одобрил жандарма за то, что он помешал ему. Теперь он видел, что лицо
офицера так необыкновенно подвижно, как будто основой для мускулов его служили не кости, а хрящи: оно, потемнев еще более, все сдвинулось к носу, заострилось и было бы смешным, если б глаза не смотрели тяжело и строго. Он
продолжал, возвысив голос:
А разве вы ожидали противного?..» — «Нет: я сравниваю с нашими
офицерами, —
продолжал он, — на днях пришел английский корабль, человек двадцать
офицеров съехали сюда и через час поставили вверх дном всю отель.
Но теперь он
продолжал приветствия К. Н. Посьету, взявшему на себя труд быть переводчиком, наконец, всем
офицерам.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование на море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею адмирала, капитана и
офицеров. Он равнодушно глядел на все военные приготовления и
продолжал, лежа или сидя на постели у себя в каюте, читать книгу. Ходил он в обычное время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля, в которого не верил.