Неточные совпадения
— Такая же, как между всякой
философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а религия преподает
то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении
того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей
философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят
на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
В чем собственно состоял гегелизм, Зинаида Ираклиевна весьма смутно ведала; но,
тем не менее, в обществе, которое до
того времени делилось
на масонов и волтерианцев, начали потолковывать и о
философии Гегеля [Гегель Георг-Вильгельм-Фридрих (1770—1831) — великий немецкий философ.], слух о чем достигнул и до Егора Егорыча с самых первых дней приезда его в Москву.
— Но что же такое и фантазия, если она хоть сколько-нибудь сознана, как не мысль?.. Вы вот изволили упомянуть о религиях, — Гегель вовсе не отделяет и не исключает религии из
философии и полагает, что это два различных способа познавать одну и
ту же истину.
Философия есть ничто иное, как уразумеваемая религия, вера, переведенная
на разум…
Неточные совпадения
На одной было заглавие: «
Философия, в смысле науки»; шесть
томов в ряд под названием: «Предуготовительное вступление к теории мышления в их общности, совокупности, сущности и во применении к уразумению органических начал обоюдного раздвоения общественной производительности».
Так проводили жизнь два обитателя мирного уголка, которые нежданно, как из окошка, выглянули в конце нашей поэмы, выглянули для
того, чтобы отвечать скромно
на обвиненье со стороны некоторых горячих патриотов, до времени покойно занимающихся какой-нибудь
философией или приращениями
на счет сумм нежно любимого ими отечества, думающих не о
том, чтобы не делать дурного, а о
том, чтобы только не говорили, что они делают дурное.
Это все дрянь, чем набивают головы ваши; и академия, и все
те книжки, буквари, и
философия — все это ка зна що,я плевать
на все это!
Он неохотно и ‹не› очень много затратил времени
на этот труд, но затраченного оказалось вполне достаточно для
того, чтоб решительно не согласиться с
философией истории, по-новому изображающей процесс развития мировой культуры.
— Жулик, — сказала она, кушая мармелад. — Это я не о философе, а о
том, кто писал отчет. Помнишь:
на Дуняшином концерте щеголь ораторствовал, сынок уездного предводителя дворянства? Это — он. Перекрасился октябристом. Газету они покупают, кажется, уже и купили. У либералов денег нет. Теперь столыпинскую
философию проповедовать будут: «Сначала — успокоение, потом — реформы».