Неточные совпадения
Когда вскоре за тем пани Вибель вышла, наконец, из задних комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально
на нее смотрел, причем открыл в ее лице заметные следы пережитых страданий, а в то же время у него все более и более созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма
к Егору Егорычу, написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что в письме этом ему придется много лгать и скрывать; но могущественная властительница людей — любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич в продолжение двух дней, следовавших за собранием, сочинил и отправил Марфину послание, в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь
по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя
на пути
к масонству, он,
к великому
счастию своему, узнал, что в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
Неточные совпадения
Лошади были уже заложены; колокольчик
по временам звенел под дугою, и лакей уже два раза подходил
к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч еще не являлся.
К счастию, Печорин был погружен в задумчивость, глядя
на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошел
к нему.
К счастью,
по причине неудачной охоты, наши кони не были измучены: они рвались из-под седла, и с каждым мгновением мы были все ближе и ближе… И наконец я узнал Казбича, только не мог разобрать, что такое он держал перед собою. Я тогда поравнялся с Печориным и кричу ему: «Это Казбич!..» Он посмотрел
на меня, кивнул головою и ударил коня плетью.
Но кучер, опасаясь разделки, ударил
по лошадям, они рванули — и Андрий,
к счастию успевший отхватить руку, шлепнулся
на землю, прямо лицом в грязь.
Этот заячий тулуп мог, наконец, не
на шутку рассердить Пугачева.
К счастию, самозванец или не расслыхал, или пренебрег неуместным намеком. Лошади поскакали; народ
на улице останавливался и кланялся в пояс. Пугачев кивал головою
на обе стороны. Через минуту мы выехали из слободы и помчались
по гладкой дороге.
Тогда еще он был молод, и если нельзя сказать, чтоб он был жив, то,
по крайней мере, живее, чем теперь; еще он был полон разных стремлений, все чего-то надеялся, ждал многого и от судьбы, и от самого себя; все готовился
к поприщу,
к роли — прежде всего, разумеется, в службе, что и было целью его приезда в Петербург. Потом он думал и о роли в обществе; наконец, в отдаленной перспективе,
на повороте с юности
к зрелым летам, воображению его мелькало и улыбалось семейное
счастие.