Когда новые постояльцы поселились у Миропы Дмитриевны, она в ближайшее воскресенье не преминула
зайти к ним с визитом в костюме весьма франтоватом: волосы на ее висках были, сколько только возможно, опущены низко; бархатная черная шляпка с длинными и высоко приподнятыми полями и с тульей несколько набекрень принадлежала к самым модным, называемым тогда шляпками Изабеллины; платье мериносовое, голубого цвета, имело надутые, как пузыри, рукава; стан Миропы Дмитриевны перетягивал шелковый кушак с серебряной пряжкой напереди, и, сверх того, от всей особы ее веяло благоуханием мусатовской помады и духов амбре.
Миропа Дмитриевна, прямо принявшая эти слова на свой счет, очень недолго посидела и ушла, дав себе слово больше не
заходить к своим постояльцам и за их грубый прием требовать с них квартирные деньги вперед; но демон любопытства, терзавший Миропу Дмитриевну более, чем кого-либо, не дал ей покою, и она строго приказала двум своим крепостным рабам, горничной Агаше и кухарке Семеновне, разузнать, кто же будет готовить кушанье и прислуживать Рыжовым.
Неточные совпадения
Что-то вроде угрызения совести отозвалось в душе Ченцова: он, почти угадывая причину болезни дяди, в которой и себя отчасти считал виноватым, подумал было
зайти к Егору Егорычу, но не сделал этого, — ему стыдно показалось явиться
к тому в пьяном виде.
— Ты, — начал прерывчатым и задыхающимся голосом Егор Егорыч, —
заходил к Рыжовым?
Произошло его отсутствие оттого, что капитан, возбужденный рассказами Миропы Дмитриевны о красоте ее постоялки, дал себе слово непременно увидать m-lle Рыжову и во что бы то ни стало познакомиться с нею и с матерью ее, ради чего он, подобно Миропе Дмитриевне, стал предпринимать каждодневно экскурсии по переулку, в котором находился домик Зудченки, не
заходя, впрочем,
к сей последней, из опасения, что она начнет подтрунивать над его увлечением, и в первое же воскресенье Аггей Никитич, совершенно неожиданно для него, увидал, что со двора Миропы Дмитриевны вышли: пожилая, весьма почтенной наружности, дама и молодая девушка, действительно красоты неописанной.
Подъезжая
к Москве, Егор Егорыч стал рассуждать, как ему поступить: завезти ли только Сусанну
к матери, или вместе с ней и самому
зайти? То и другое как-то стало казаться ему неловким, так что он посоветовался с Сусанной.
— Ах, непременно
зайдите со мною! — сказала та, чувствуя если не страх, то нечто вроде этого при мысли, что она без позволения от адмиральши поехала
к ней в Москву; но Егор Егорыч, конечно, лучше ее растолкует Юлии Матвеевне, почему это и как случилось.
— А, благодарю вас, что вы меня предуведомили!.. — поблагодарил ее искренно капитан и, выйдя от Рыжовых, почувствовал желание
зайти к Миропе Дмитриевне, чтобы поговорить с ней по душе.
— Разве вы не
зайдете к мамаше даже и проститься? — проговорила робко Сусанна.
По нескольку раз в неделю капитан
заходил к Миропе Дмитриевне, стараясь всякий раз выспросить ее о том, что творится у Рыжовых, и всякий раз Миропа Дмитриевна ядовито усмехалась на эти вопросы и так же ядовито отвечала...
Доктор возвратился в Кузьмищево на другой день
к вечеру и был в весьма веселом и возбужденном настроении, так что не
зашел даже наверх
к своей супруге, с нетерпением и некоторым опасением, как всегда это было, его поджидавшей, а прошел прямо
к Егору Егорычу.
Сверстову,
к его удовольствию, удалось наконец, когда он
зашел сбоку
к Андреюшке, через расстегнутую рубаху того заглянуть под мышки юродивому, причем он не увидел ни малейшего пятнышка.
Дама сия, после долгого многогрешения, занялась богомольством и приемом разного рода странников, странниц, монахинь, монахов, ходящих за сбором, и между прочим раз
к ней
зашла старая-престарая богомолка, которая родом хоть и происходила из дворян, но по густым и длинным бровям, отвисшей на глаза коже, по грубым морщинам на всем лице и, наконец, по мужицким сапогам с гвоздями, в которые обуты были ее ноги, она скорей походила на мужика, чем на благородную девицу, тем более, что говорила, или, точнее сказать, токовала густым басом и все в один тон: «То-то-то!..
А тут, на родину-то пришемши,
заходила было я тоже
к племянничку Егора Егорыча, Валерьяну Николаичу Ченцову, — ну, барыню того нигде и никому не похвалю, — мужа теперь она прогнала от себя, а сама живет с управляющим!
— Нет, мне надобно еще с требой ехать! — объяснил отец Василий и, не
заходя к Сусанне Николаевне, отправился домой.
Екатерина Петровна
зашла потом, и то больше из приличия,
к Сусанне Николаевне.
Возвратясь домой, она не
зашла к мужу, несмотря на то, что собственно исполняла его поручение.
— Достану! — повторил он, решившись на этот раз взять у приходо-расходчика жалованье вперед, что сделать ему было, по-видимому, весьма нелегко, потому что, идя поутру в суд, Аггей Никитич всю дорогу как-то тяжело дышал, и по крайней мере до половины присутствия у него недоставало духу позвать
к себе приходо-расходчика; наконец, когда тот сам случайно
зашел в присутственную камеру, то Аггей Никитич воспользовался сим случаем и воззвал
к нему каким-то глухим тоном...
— У Тулузова, у откупщика, — нехотя отвечал ему пристав и снова обратился
к Лябьеву: — Ах, чтобы не забыть, кстати разговор об этом
зашел: позвольте вас спросить, как приходится господину Марфину жена Тулузова: родственница она ему или нет?
Неточные совпадения
А не заставши Коробкина-то дома, заворотил
к Растаковскому, а не заставши Растаковского,
зашел вот
к Ивану Кузьмичу, чтобы сообщить ему полученную вами новость, да, идучи оттуда, встретился с Петром Ивановичем…
Пошли
к Почечуеву, да на дороге Петр Иванович говорит: «
Зайдем, — говорит, — в трактир.
Долго ли, коротко ли они так жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали,
зашел бригадир.
Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип
к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять
заходить, но Тит остановился и, подойдя
к старику, что-то тихо сказал ему. Они оба поглядели на солнце. «О чем это они говорят и отчего он не
заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла
к одру больного и,
зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.