Неточные совпадения
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных
радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся
цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
— Костюм? Можно белый, как эмблему невинности, но, по-моему, лучше розовый. Да, розовый — цвет любви, цвет молодости,
цвет радостей жизни!.. — говорил старый интриган, следя за выражением лица Прейна. — А впрочем, лучше всего будет спросить у самой Гликерии Виталиевны… У этой девушки бездна вкуса!
Домну Осиповну привели, наконец, в комнату приятельницы; гостья и хозяйка сначала обнялись, расцеловались и потом обе расплакались: кто из них несчастнее был в эти минуты — нищая ли Мерова, истерзанная болезнью, или Домна Осиповна, с каждым днем все более и более теряющая перья из своего величия, — сказать трудно; еще за год перед тем Домна Осиповна полагала, что она после долгой борьбы вступила в сад, исполненный одних только
цветов радости, а ей пришлось наскочить на тернии, более колючие, чем когда-либо случалось проходить.
Неточные совпадения
Розовые тени скользили по белизне мачт и снастей, все было белым, кроме раскинутых, плавно двинутых парусов
цвета глубокой
радости.
Весело хлопотали птицы, обильно
цвели цветы, бархатное небо наполняло сад голубым сиянием, и в блеске весенней
радости было бы неприлично говорить о печальном. Вера Петровна стала расспрашивать Спивака о музыке, он тотчас оживился и, выдергивая из галстука синие нитки, делая пальцами в воздухе маленькие запятые, сообщил, что на Западе — нет музыки.
И
радостью наслаждался, как сорванным по дороге
цветком, пока он не увял в руках, не допивая чаши никогда до той капельки горечи, которая лежит в конце всякого наслаждения.
— Нет… — с досадой сказал Райский, — стихи — это младенческий лепет. Ими споешь любовь, пир,
цветы, соловья… лирическое горе, такую же
радость — и больше ничего…
И вспомнил он, что любовался птичкой, сажал
цветы и плакал — искренно, как и она. Куда же делись эти слезы, улыбки, наивные
радости, и зачем опошлились они, и зачем она не нужна для него теперь!..