Неточные совпадения
Павел пробовал было хоть на минуту остаться с ней наедине, но решительно это было невозможно, потому что она то укладывала свои ноты, книги, то разговаривала с прислугой; кроме того, тут же
в комнате сидела, не
сходя с места, m-me Фатеева с прежним могильным выражением
в лице; и,
в заключение всего, пришла Анна Гавриловна и сказала моему
герою: «Пожалуйте, батюшка, к барину; он один там у нас сидит и дожидается вас».
Любовь к Мари
в герое моем не то чтобы
прошла совершенно, но она как-то замерла и осталась
в то же время какою-то неудовлетворенною, затаенною и оскорбленною, так что ему вспоминать об Мари было больно, грустно и досадно; он лучше хотел думать, что она умерла, и на эту тему, размечтавшись
в сумерки, писал даже стихи...
— Не слепой быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это
в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не
в этом дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него
сходят с неба и принимают участие
в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди,
герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни целого народа, сложившиеся
в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
На другой день, впрочем, началось снова писательство. Павел вместе с своими
героями чувствовал злобу, радость;
в печальных, патетических местах, — а их у него было немало
в его вновь рождаемом творении, — он плакал, и слезы у него капали на бумагу… Так
прошло недели две; задуманной им повести написано было уже полторы части; он предполагал дать ей название: «Да не осудите!».
Возвратившись из театра
в свой неприглядный номер,
герой мой предался самым грустным мыслям; между ним и Мари было условлено, что он первоначально спросит ее письмом, когда ему можно будет приехать
в Петербург, и она ему ответит, и что еще ответит… так что
в этой переписке, по крайней мере, с месяц
пройдет; но чем же занять себя
в это время?
Неточные совпадения
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни
в каком случае не простят
герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять
в герои добродетельного человека, но… может быть,
в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского духа,
пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде
в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что
герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни
в каком случае не должен ссориться с своим
героем: еще не мало пути и дороги придется им
пройти вдвоем рука
в руку; две большие части впереди — это не безделица.
Старушка вскоре после отъезда нашего
героя в такое пришла беспокойство насчет могущего произойти со стороны его обмана, что, не поспавши три ночи сряду, решилась ехать
в город, несмотря на то что лошади не были подкованы, и там узнать наверно, почем
ходят мертвые души и уж не промахнулась ли она, боже сохрани, продав их, может быть, втридешева.
— Это напрасно. Здесь есть хорошенькие, да и молодому человеку стыдно не танцевать. Опять-таки я это говорю не
в силу старинных понятий; я вовсе не полагаю, что ум должен находиться
в ногах, но байронизм [Байрон Джордж Ноэль Гордон (1788–1824) — великий английский поэт; обличал английское великосветское общество; был
в России более популярен, чем
в Англии. Байронизм — здесь: подражание Байрону и его романтическим
героям.] смешон, il a fait son temps. [
Прошло его время (фр.).]
— Интересно, что сделает ваше поколение, разочарованное
в человеке? Человек-герой, видимо, антипатичен вам или пугает вас, хотя историю вы мыслите все-таки как работу Августа Бебеля и подобных ему. Мне кажется, что вы более индивидуалисты, чем народники, и что массы выдвигаете вы вперед для того, чтоб самим остаться
в стороне. Среди вашего брата не чувствуется человек, который
сходил бы с ума от любви к народу, от страха за его судьбу, как
сходит с ума Глеб Успенский.