Неточные совпадения
Об таковом намерении он написал отцу решительное
письмо,
в котором прямо
объяснил, что без этого его и из гимназии не выпустят.
— По-моему, самое благоразумное, — сказал он, — вам написать от себя министру
письмо, изложить
в нем свою крайнюю надобность быть
в Петербурге и
объяснить, что начальник губернии не берет на себя разрешить вам это и отказывается ходатайствовать об этом, а потому вы лично решаетесь обратиться к его высокопревосходительству; но кроме этого — напишите и знакомым вашим, кто у вас там есть, чтобы они похлопотали.
В изобретении разных льстивых и просительных фраз он почти дошел до творчества: Сиятельнейший граф! — писал он к министру и далее потом упомянул как-то о нежном сердце того.
В письме к Плавину он беспрестанно повторял об его благородстве, а Абрееву
объяснил, что он, как человек новых убеждений, не преминет… и прочее. Когда он перечитал эти
письма, то показался даже сам себе омерзителен.
Тогда же, тотчас написал в Москву Ивану и все ему
объяснил в письме по возможности, в шесть листов письмо было, и послал Ивана к ней.
Неточные совпадения
Самгин вздохнул и вышел
в столовую, постоял
в темноте, зажег лампу и пошел
в комнату Варвары; может быть, она оставила там
письмо,
в котором
объясняет свое поведение?
— Да; но мне не хотелось заговаривать с теткой до нынешней недели, до получения
письма. Я знаю, она не о любви моей спросит, а об имении, войдет
в подробности, а этого ничего я не могу
объяснить, пока не получу ответа от поверенного.
Подарок! А у него двести рублей
в кармане! Если деньги и пришлют, так к Рождеству, а может быть, и позже, когда продадут хлеб, а когда продадут, сколько его там и как велика сумма выручена будет — все это должно
объяснить письмо, а
письма нет. Как же быть-то? Прощай, двухнедельное спокойствие!
Объясню заранее: отослав вчера такое
письмо к Катерине Николаевне и действительно (один только Бог знает зачем) послав копию с него барону Бьорингу, он, естественно, сегодня же,
в течение дня, должен был ожидать и известных «последствий» своего поступка, а потому и принял своего рода меры: с утра еще он перевел маму и Лизу (которая, как я узнал потом, воротившись еще утром, расхворалась и лежала
в постели) наверх, «
в гроб», а комнаты, и особенно наша «гостиная», были усиленно прибраны и выметены.
— Что бы вы ни говорили, я не могу, — произнес я с видом непоколебимого решения, — я могу только заплатить вам такою же искренностью и
объяснить вам мои последние намерения: я передам,
в самом непродолжительном времени, это роковое
письмо Катерине Николаевне
в руки, но с тем, чтоб из всего, теперь случившегося, не делать скандала и чтоб она дала заранее слово, что не помешает вашему счастью. Вот все, что я могу сделать.