Неточные совпадения
Впрочем, вышел
новый случай, и Павел не удержался: у директора была дочь, очень милая девушка, но она часто бегала по лестнице — из дому в сад и из саду в дом; на той же лестнице жил молодой надзиратель; любовь их связала так, что их надо было обвенчать; вслед же за тем надзиратель был сделан сначала
учителем словесности, а потом и инспектором.
— Зачем?.. На кой черт? Чтобы в
учителя прислали; а там продержат двадцать пять лет в одной шкуре, да и выгонят, — не годишься!.. Потому ты таблицу умножения знаешь, а мы на место тебя пришлем
нового, молодого, который таблицы умножения не знает!
И вот пришел следующий класс; прочитали молитву; учитель сел за стол; сделалась тишина. Многих из нас занимало, спросит или не спросит нынешний раз
новый учитель Калатузова; а он его как раз и зовет.
Влас. Ты мечтаешь о нем, как институтка о
новом учителе. Берегись, сестра моя! Писатели, как я слыхал, большие мастера по части совращения женщин…
Неточные совпадения
— Немецкие социалисты — наши
учителя, — ворковал Шемякин, — уже в прошлом году голосовали за
новые налоги специально на вооружение…
Климу предшествовала репутация мальчика исключительных способностей, она вызывала обостренное и недоверчивое внимание
учителей и любопытство учеников, которые ожидали увидеть в
новом товарище нечто вроде маленького фокусника.
Его очень заинтересовали откровенно злые взгляды Дронова, направленные на
учителя. Дронов тоже изменился, как-то вдруг. Несмотря на свое уменье следить за людями, Климу всегда казалось, что люди изменяются внезапно, прыжками, как минутная стрелка затейливых часов, которые недавно купил Варавка: постепенности в движении их минутной стрелки не было, она перепрыгивала с черты на черту. Так же и человек: еще вчера он был таким же, как полгода тому назад, но сегодня вдруг в нем являлась некая
новая черта.
Клим улыбнулся, внимательно следя за мягким блеском бархатных глаз; было в этих глазах нечто испытующее, а в тоне Прейса он слышал и раньше знакомое ему сознание превосходства
учителя над учеником. Вспомнились слова какого-то антисемита из «
Нового времени»: «Аристократизм древней расы выродился у евреев в хамство».
Через два дня
учитель опять нашел семейство за чаем и опять отказался от чаю и тем окончательно успокоил Марью Алексевну. Но в этот раз он увидел за столом еще
новое лицо — офицера, перед которым лебезила Марья Алексевна. «А, жених!»