Неточные совпадения
— Vous dinez aujourd'hui chez votre oncle? [Вы
обедаете сегодня
у своего дяди? (франц.).] — спросил он тотчас же, как они вышли из магазина.
В одно из воскресений князь
обедал у кузины своей Анны Юрьевны.
Это уж слишком!»
Обедать у Анны Юрьевны князь тоже любил, потому что в целой Москве, я думаю, нельзя было найти такого пикантного и приятного на мужской вкус обеда, как
у ней.
Князь
обедал один
у Анны Юрьевны.
— Шутки в сторону! Приезжай ко мне сегодня
обедать, — продолжала Анна Юрьевна, в самом деле, должно быть, серьезно решившаяся устроить что-нибудь в этом роде для княгини. —
У меня сегодня будет
обедать un certain monsieur Chimsky!.. Il n'est pas jeune, mais il est un homme fort agreable. [некий господин Химский! Он не молод, но человек весьма приятный (франц.).]
С ним произошел такого рода случай: он уехал из дому с невыносимой жалостью к жене. «Я отнял
у этой женщины все, все и не дал ей взамен ничего, даже двух часов в день ее рождения!» — говорил он сам себе. С этим чувством пришел он в Роше-де-Канкаль, куда каждодневно приходила из училища и Елена и где обыкновенно они
обедали и оставались затем целый день. По своей подвижной натуре князь не удержался и рассказал Елене свою сцену с женой. Та выслушала его весьма внимательно.
В конце Каменки Елене почему-то вообразилось, что князь, может быть, прошел в Свиблово к Анне Юрьевне и, прельщенный каким-нибудь ее пудингом, остался
у нее
обедать. С этою мыслию она пошла в Свиблово: шла-шла, наконец, силы ее начали оставлять. Елена увидала на дороге едущего мужика в телеге.
— Господин Жуквич послезавтра будет
у нас
обедать? — крикнул ей вслед князь.
Анна Юрьевна последнее время как будто бы утратила даже привычку хорошо одеваться и хотя сколько-нибудь себя подтягивать, так что в тот день, когда
у князя Григорова должен был
обедать Жуквич, она сидела в своем будуаре в совершенно распущенной блузе; слегка подпудренные волосы ее были не причесаны, лицо не подбелено. Барон был тут же и, помещаясь на одном из кресел, держал голову свою наклоненною вниз и внимательным образом рассматривал свои красивые ногти.
— Да так, тут один мой знакомый поляк будет
у меня
обедать, красавец из себя мужчина; приезжайте, пожалуйста!.. Поболтаем о нашей заграничной жизни.
— Приеду! — отвечал тот, держа по-прежнему голову потупленною и каким-то мрачным голосом: слова князя о том, что
у него будет
обедать красивый поляк, очень неприятно отозвались в ухе барона.
— Уверяю вас, — продолжал между тем тот совершенно серьезным голосом, — и, чтоб убедиться в том, приезжайте ко мне сегодня
обедать, —
у меня, кстати, будет Анна Юрьевна.
— Нисколько!.. Это совершенно не в наших нравах… Кроме того,
у меня еще будет
обедать один поляк… этакий, знаете, заклятый патриот польский; ну, а вы, я надеюсь, патриот русский.
— А
у нас сегодня будут
обедать Анна Юрьевна и барон, — сказал князь Елене.
Елпидифор Мартыныч намотал себе это на ус и разными шуточками, прибауточками стал напрашиваться
у князя
обедать каждый день, причем обыкновенно всякое кушанье брал сам первый, и князь после этого заметно спокойнее ел. Чтоб окончательно рассеять в нем такое странное подозрение, Елпидифор Мартыныч принялся князю хвалить всю его прислугу. «Что это
у вас за бесподобные люди, — говорил он, — в болезнь вашу они навзрыд все ревели». Князь слушал его и, как кажется, верил ему.
― А я не знала, что вы здесь, ― сказала она, очевидно не только не сожалея, но даже радуясь, что перебила этот давно известный ей и наскучивший разговор. ― Ну, что Кити? Я
обедаю у вас нынче. Вот что, Арсений, ― обратилась она к мужу, ― ты возьмешь карету…
— Только, пожалуйста, не гневайся на нас, — сказал генерал. — Мы тут ни в чем не виноваты. Поцелуй меня и уходи к себе, потому что я сейчас буду одеваться к обеду. Ведь ты, — сказал генерал, вдруг обратясь к Чичикову, —
обедаешь у меня?
Он решился поехать к Ивану Герасимовичу и
отобедать у него, чтоб как можно менее заметить этот несносный день. А там, к воскресенью, он успеет приготовиться, да, может быть, к тому времени придет и ответ из деревни.
Неточные совпадения
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь.
Обедаешь где-нибудь
у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать,
у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже
обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
— Ну, барин,
обедать! — сказал он решительно. И, дойдя до реки, косцы направились через ряды к кафтанам,
у которых, дожидаясь их, сидели дети, принесшие обеды. Мужики собрались — дальние под телеги, ближние — под ракитовый куст, на который накидали травы.
Когда они вошли, девочка в одной рубашечке сидела в креслице
у стола и
обедала бульоном, которым она облила всю свою грудку. Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая в детской. Ни кормилицы, ни няни не было; они были в соседней комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.
Ему хотелось, чтобы Левин был весел. Но Левин не то что был не весел, он был стеснен. С тем, что было
у него в душе, ему жутко и неловко было в трактире, между кабинетами, где
обедали с дамами, среди этой беготни и суетни; эта обстановка бронз, зеркал, газа, Татар — всё это было ему оскорбительно. Он боялся запачкать то, что переполняло его душу.