Неточные совпадения
Я уж про купечество и не говорю —
с тех
что взять!
Домна Пантелевна. Люди-то мы
с тобой, батюшка, маленькие,
что нам эти комплименты разводить.
Домна Пантелевна. Ах, батюшка, откуда? Ну, откуда… Да откуда
чему другому-то быть? Жила всю жизнь в бедности, промежду мещанского сословия; ругань-то каждый божий день по дому кругом ходила, ни отдыху, ни передышки в этом занятии не было. Ведь не из пансиона я, не
с мадамами воспитывалась. В нашем звании только в том и время проходит,
что все промеж себя ругаются. Ведь это у богатых деликатности разные придуманы.
Нароков. Ну, нет, хлеб-то я себе всегда достану; я уроки даю, в газеты корреспонденции пишу, перевожу; а служу у Гаврюшки, потому
что от театра отстать не хочется, искусство люблю очень. И вот я, человек образованный,
с тонким вкусом, живу теперь между грубыми людьми, которые на каждом шагу оскорбляют мое артистическое чувство. (Подойдя к столу.)
Что это за книги у вас?
Домна Пантелевна. Там еще, конечно,
что Бог даст, а все-таки женихом зовем. Познакомилась она
с ним где-то, ну, и стал к нам ходить. Как же его назвать-то? Ну и говоришь,
что, мол, жених; а то соседи-то
что заговорят! Да и отдам за него, коли место хорошее получит. Где ж женихов-то взять? Вот кабы купец богатый; да хороший-то не возьмет, а которые уж очень-то безобразны, тоже радость не велика. А за него
что ж не отдать, парень смирный, Саша его любит.
Бакин. Потому
что богат. А так как, по русской пословице: «
С богатым не тянись, а
с сильным не борись», то я и ретируюсь. Великатов богат, а вы сильны своей любезностью.
Бакин.
С этой стороны, князь, будьте покойны, он вам соперник не опасный; он как-то сторонится от молодых и никогда первый не заговаривает; когда обратятся к нему, так у него только и слов: «
Что прикажете?
Что угодно?»
Дулебов. Ах да… я смешал… Полевого… Николай Полевой. Он из мещан… По-французски выучился самоучкой, ученые книги писал, всё
с французского брал… Только он тогда заспорил
с кем-то…
с учеными или
с профессорами… Ну, где же, возможно ли, да и прилично ли! Ну, ему и не велели ученых книг писать, приказали водевили сочинять. После сам был благодарен, большие деньги получал. «Мне бы, говорит, и не догадаться».
Что вы так печальны?
Негина. Это
что ж такое! Приехать в чужой дом и ни
с того ни
с сего затеять глупый, обидный разговор.
Домна Пантелевна. Уж и видно,
что знаешь: перед самым бенефистом побранилась ты
с таким человеком!
Домна Пантелевна. Ну, да как же, эка особа! И говорить про него не смей! Нет, матушка, никто мне не запретит, захочу вот, так и обругаю, в глаза обругаю. Самые
что ни есть обидные слова подберу, да так-таки прямо ему и отпечатаю… Вот ты и знай, как
с матерью спорить, как
с матерью разговаривать.
Великатов (почтительно). Совершенно справедливо: очень много говорится пустых фраз, я
с вами согласен; но то,
что я сказал, извините, не фраза. Мне приятно,
что артистки выходят замуж за порядочных людей.
Негина. Пойдем, Нина, я тебе покажу платье! Посмотри, можно ли из него сделать что-нибудь! (Великатову.) Извините,
что мы вас оставляем! Но я знаю,
что вам не будет скучно: вы будете разговаривать
с образованным человеком, это не то,
что с нами. Маменька, пойдемте! Отоприте шкаф!
Трагик (еще грознее). Кто он? Где он? Скажи ему от меня,
что он со мной будет иметь дело,
с Ерастом Громиловым!
Трагик. Знаешь, Мартын, на
что мы
с тобой похожи?
Нароков. Я так счастлив,
что с удовольствием позову и приведу к вам вашего любовника.
Дулебов. Ха, ха, ха! Ну, пожалуй…. Ну,
что такое Негина! Какая это первая актриса!
С ней скучно, мой милый, она не оживляет общества, она наводит на нас уныние.
Мигаев.
Что же делать! Уж если так угодно вашему сиятельству, так я
с ней контракта не возобновлю.
Бакин (Васе). Значит, вы знаете,
что это за человек? Это человек в высшей степени почтенный, это наш аристарх, душа нашего общества, человек
с большим вкусом, умеющий хорошо пожить, человек, любящий искусство и тонко его понимающий, покровитель всех художников, артистов, а преимущественно артисток…
Смельская.
Что ты! А он-то
что понимает? Он будет городить свою философию; нужно очень. И ты, милая Саша, напрасно его слушаешь! Не слушай, не слушай ты его, коли добра себе желаешь! Он тебя только
с толку сбивает. Философия-то хороша в книжках; а он поживи-ка, попробуй, на нашем месте! Уж есть ли
что хуже нашего женского положения! Ты домой, так пойдем!
Трагик. Я думаю, да-с… я думаю. Это не то,
что твоя география какая-нибудь. Значит, мы
с тобой учителя, ну, и прекрасно. По этому случаю пойдем в буфет, выпьем и, разумеется, на твой счет.
Мигаев. Это какие же такие-с, и к
чему весь этот разговор?
Дулебов. Разумеется.
Что за допрос! Он хозяин в театре, он поступает, соображаясь
с своими расчетами и выгодами.
Негина (сквозь слезы). Вы еще смеетесь надо мной… Но хорошо еще,
что вы мне это сказали накануне моего бенефиса… Я завтра прощусь
с публикой… которая меня так любит… Надо напечатать,
что я играю в последний раз.
Великатов. Как приятно слышать такие речи от молодой артистки! Сейчас видно,
что у вас есть хороший руководитель, человек
с честными, благородными убеждениями.
Дулебов.
Что ж делать, коли все
с ума сошли.
Матрена.
Что его прикрывать-то! Наш самовар и зашумит, так не скоро кипеть-то сберется; уж он поет-поет на разные голоса, надсажается-надсажается, а все толку мало; а раздувать примешься, так он хуже, ровно тебе на смех. У меня
с ним брани немало бывает.
Домна Пантелевна. Все-таки музыка. Ну, а холостому какое удовольствие? Окромя,
что выпить
с приятелями, никакой ему другой радости нет в жизни.
Великатов (взглянув на часы). Так мы хорошо, приятно
с вами, тетенька, разговорились,
что расставаться не хочется; поговорил бы и еще, да некогда, извините, дело есть.
Домна Пантелевна.
Что еще? Записка от кого-нибудь? Уж и так надоели
с этими глупостями.
Бакин. Александра Николавна, я как-то не люблю изменять свои намерения, мне всегда хочется исполнить то,
что я задумал, и,
с моей настойчивостью, мне удается.
Вася. А
что ж такое!
Чего бояться-то? Дело к ночи-с. Хоть и захмелеете, не велика беда. Мы вот
с ним этого не боимся.
Вася. Нельзя-с, за
что ж обижать? Мы со всем расположением. Хоть половину-с!
Все они смотрят на меня или враждебно, или
с насмешкой,
чего я, как ты сама знаешь, не заслуживаю.
Извините,
что я объясняюсь
с вами на письме: по врожденной робости я никогда не осмелился бы передать вам мои чувства словами.
Домна Пантелевна. Саша, Сашутка, ведь никогда еще мы
с тобой серьезно не говорили; вот он серьез-то начинается. Живешь, бедствуешь, а тут богатство! Ах, батюшки мои, какая напасть! Вот соблазн-то, вот соблазн-то! Уж не дьявол ли он, прости Господи, тут подвернулся? В самый-то вот раз… только
что мы про свою нужду-то раздумались. Ну, как есть дьявол. А уж
что ласки-то в нем,
что этой всякой добродетели! Да давай же говорить о деле-то серьезно, вертушка!
Негина. Ну, я ваша,
что хотите со мной делайте; да душа у меня своя. Я к Пете. Ведь он меня любит, он меня жалеет, он нас
с вами добру учил.
Я подержал пари
с Великатовым,
что буду у ней чай пить и просижу до утра.
Трагик.
Чего мы, братец,
с тобой сегодня не пили?
Дулебов (Бакину). Мне представилось,
что нынче должен отправиться Великатов, вот я и приехал захватить его; выпью, мол,
с него бутылку шампанского в наказание за то,
что он уезжает украдкой.
Негина. Ну,
что тебе знать! Все равно тебе. Так надо, Петя. Я долго думала, мы обе
с маменькой думали… Ты хороший человек, очень хороший! Все,
что ты говорил, правда, все это правда; а нельзя… Уж сколько я плакала, сколько себя бранила… Ты этого не понимаешь. Вот видишь ты: уж всегда так, уж так заведено, уж ведь… ну… все так;
что ж, вдруг я одна… это даже смешно.
Негина. Ну, вот видишь ты; значит, я глупа, значит, ничего не понимаю… А мы
с маменькой так рассудили… мы поплакали, да и рассудили… А ты хочешь, чтоб я была героиней. Нет, уж мне куда же бороться… Какие мои силы! А все,
что ты говорил, правда. Я никогда тебя не забуду.
Трагик. Ну,
что ж; мы
с тобой будем плакать в одну урну и заочно пожелаем ей счастливого пути.
Смельская. Чтоб избежать разговоров; скажи он,
что едет вместе
с ними, сейчас бы пошли насмешки, остроты; да вы первые бы начали. А он стыдится,
что ли, или просто не любит таких разговоров, я уж не знаю. Он сделал очень умно.
Бывают, конечно, и такие счастливые натуры,
что до глубокой старости сохраняют способность
с удивительной легкостью перелетать
с цветка на цветок; но это исключения.