Да будет ваш союз благословен
Обилием и счастием! В богатстве
И радости живите до последних
Годов своих в семье детей и внуков!
Печально я гляжу на торжество
Народное: разгневанный Ярило
Не кажется, и лысая вершина
Горы его покрыта облаками.
Не доброе сулит Ярилин гнев:
Холодные утра и суховеи,
Медвяных рос убыточные порчи,
Неполные наливы хлебных зерен,
Ненастную уборку — недород,
И ранние осенние морозы,
Тяжелый год и житниц оскуденье.
Неточные совпадения
Кануны править,
Да бражничать, веснянки
петь, кругами
Ходить всю ночь с зари и до зари, —
Одна у них забота.
Работай,
Волну пряди, бобровою опушкой
Тулупчик свой и шапки обшивай.
Строчи пестрей оленьи рукавички.
Грибы суши, бруснику
да морошку
Про зимнюю бесхлебицу готовь;
От скуки
пой, пляши, коль
есть охота,
Чего еще?
Послушай, помиримся!
Для девушки присмотр всего нужнее
И строгий глаз,
да не один, а десять.
И некогда тебе и неохота
За дочерью приглядывать, так лучше
Отдать ее в слободку Бобылю,
Бездетному, на место дочки.
БудетЗаботы ей по горло,
да и парням
Корысти нет на бобылеву дочку
Закидывать глаза. Согласна ты?
Из кусточка
Ракитова; пасет в лесу коровок
Да песенки
поет.
Прощай, честна́я Маслена!
Коль
быть живым, увидимся.
Хоть год прождать,
да ведать-знать,
Что Маслена придет опять.
Да где ж им
быть? Они не ходят сами
Из лесу-то.
Ну, чем же я, Бакула, не боярин!
Вались, народ, на мой широкий двор,
На трех столбах
да на семи подпорках!
Пожалуйте, князья, бояре, просим.
Несите мне подарки дорогие
И кланяйтесь, а я ломаться
буду.
Да что твоя работа!
Кому нужна! От ней богат не
будешь,
А только сыт; так можно, без работы,
Кусочками мирскими прокормиться.
Ну, что уж!
Было,
Да мимо рта прошло.
И
есть за что,
Да вот что, друг, и у меня капустка,
Пустить козла и мне не прибыль.
За ласковый прием, за теплый угол
Пастух тебе заплатит добрым словом
Да песнями. Прикажешь, дядя,
спеть?
До песен я не больно падок, девкам
Забава та мила, а Бобылю
Ведерный жбан сладимой ячной браги
Поставь на стол, так
будешь друг. Коль хочешь,
Играй и
пой Снегурочке; но даром
Кудрявых слов не трать, — скупа на ласку.
У ней любовь и ласка для богатых,
А пастуху: «спасибо
да прощай...
Да правда ли? Не веселей ли
будетСнегурочке со мной итти?
Такое ль дело,
Чтоб ссориться! Велик ли Лель, помилуй!
Да как тебе угодно, так и
будет, —
Велишь прогнать, прогоним.
Глашатаи, по вышкам
Скликать народ с базаров и торгов
На царский двор, на царский грозный суд,
А кликать клич учтиво, честно, складно,
Чтоб каждому по чину величанье,
По званию и летам
был почет,
Да кланяйтесь почаще
да пониже!
Не мало
былоИ плачущих и пляшущих,
да толку
Ни на́ волос не вышло.
Ласкай меня,
Целуй меня, пригоженький! Пусть видят,
Что я твоя подружка. Горько, больно
Одной бродить! Глядят как на чужую
И девушки и парни. Вот пошла бы
На царские столы смотреть, а с кем?
Подружки все с дружками, косо смотрят,
Сторонятся; отстань, мол, не мешай!
С старушками пойти и с стариками —
Насмешками
да бранью докорят.
Одной идти, так страшно.
Будь дружком,
Пригоженький.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки!
Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
«Вишь, тоже добрый! сжалился», — // Заметил Пров, а Влас ему: // — Не зол…
да есть пословица: // Хвали траву в стогу, // А барина — в гробу! // Все лучше, кабы Бог его // Прибрал… Уж нет Агапушки…
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).
Да ведь это вам кажется только, что близко; а вы вообразите себе, что далеко. Как бы я
был счастлив, сударыня, если б мог прижать вас в свои объятия.
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь
да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Хлестаков.
Да вот тогда вы дали двести, то
есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно
было восемьсот.
Осип.
Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам,
да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка
будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.