Не одни сестры, приятельницы и родные следили за всеми подробностями священнодействия;
посторонние женщины, зрительницы, с волнением, захватывающим дыхание, следили, боясь упустить каждое движение, выражение лица жениха и невесты и с досадой не отвечали и часто не слыхали речей равнодушных мужчин, делавших шутливые или посторонние замечания.
— Жена — значит, своя рука владыка. Хошь расшиби на мелкие крошки — наше дело сторона… Ежели бы Гришка
постороннюю женщину стал этак колышматить, ну, тогда, известно, все заступились бы, а то ведь Маришка ему жена. Ничего, барин, не поделаешь…
Ераст. Вы сами изволили говорить, что у матери следует руки целовать, а вы для меня гораздо дороже-с. Потому мать — это дело даже довольно обыкновенное, у всякого она есть; а чтоб
посторонняя женщина такие чувства имела — это, по нынешним временам, невозмоно и встретить. Не обижайте, позвольте ручку!
Глаза у Ольги Ивановны наполнились слезами. Ей было стыдно, горько, и она за миллион не согласилась бы говорить в присутствии
посторонней женщины, соперницы, лгуньи, которая стояла теперь за картиной и, вероятно, злорадно хихикала.
Неточные совпадения
Она отворила дверь, и от двери отскочило несколько голов и бросилось бегом в комнаты. Он успел увидеть какую-то
женщину, с голой шеей и локтями, без чепца, белую, довольно полную, которая усмехнулась, что ее увидел
посторонний, и тоже бросилась от дверей прочь.
Господа присяжные, клянусь вам всем, что есть свято, будь это не отец ему, а
посторонний обидчик, он, пробежав по комнатам и удостоверясь, что этой
женщины нет в этом доме, он убежал бы стремглав, не сделав сопернику своему никакого вреда, ударил бы, толкнул его, может быть, но и только, ибо ему было не до того, ему было некогда, ему надо было знать, где она.
Во всем этом является один вопрос, не совсем понятный. Каким образом то сильное симпатическое влияние, которое Огарев имел на все окружающее, которое увлекало
посторонних в высшие сферы, в общие интересы, скользнуло по сердцу этой
женщины, не оставив на нем никакого благотворного следа? А между тем он любил ее страстно и положил больше силы и души, чтоб ее спасти, чем на все остальное; и она сама сначала любила его, в этом нет сомнения.
— Какая откровенность к совершенно
постороннему мужчине! Вам бы, кажется, когда пришла к вам такая несчастная
женщина, прийти ко мне и сказать: я бы, как
женщина, лучше сумела ее успокоить.
— Нехорошие за ней дела, — отвечала
женщина, как бы в раздумье и колеблясь: говорить или нет? — Нам что, мы
посторонние…