Неточные совпадения
Бальзаминова. Говорят: за чем пойдешь, то и найдешь! Видно, не всегда так бывает. Вот Миша ходит-ходит, а все не находит ничего. Другой бы
бросил давно, а мой все не унимается.
Да коли правду сказать, так Миша очень справедливо рассуждает: «Ведь мне, говорит, убытку нет, что я хожу, а прибыль может быть большая; следовательно, я должен ходить. Ходить понапрасну, говорит, скучно, а бедность-то еще скучней». Что правда то правда. Нечего с ним и спорить.
Красавина. Сверх границ. Одних только денег и билетов мы две считали-считали, счесть не могли, так и
бросили.
Да я так думаю, что не то что нам, бабам, а и мужчинам, если двух хороших взять, и то не счесть!
Красавина. Так вот и не счесть. Посчитают-посчитают,
да и
бросят. Ты думаешь, считать-то легко? Это, матушка, всем вам кажется, у кого денег нет. А поди-ка попробуй! Нет, матушка, счет мудреное дело. И чиновники-то, которые при этом приставлены, и те, кто до сколька умеет, до столька и считает: потому у них и чины разные. Твой Михайло до сколька умеет?
Анфиса (читает). «У меня все готово. Докажите, что вы меня любите не на словах только, а на самом деле. Доказательств моей любви вы видели много. Для вас я
бросил свет,
бросил знакомство, оставил все удовольствия и развлечения и живу более года в этой дикой стороне, в которой могут жить только медведи
да Бальзаминовы…»
Бальзаминова.
Брось, Миша,
брось, не думай! Право, я боюсь, что ты с ума сойдешь.
Да что же это мы в потемках-то сидим! Ишь как смерклось. Пойду велю огня зажечь.
Чебаков.
Да и в сумерках нельзя. Нет, вы
бросьте это занятие!
Неточные совпадения
Придут будить до солнышка, // Лукошко припасут, // На донце
бросят корочку: // Сгложи ее —
да полное // Лукошко набери!..»
— Спит душенька на подушечке… спит душенька на перинушке… а боженька тук-тук!
да по головке тук-тук!
да по темечку тук-тук! — визжала блаженная,
бросая в Грустилова щепками, землею и сором.
— Я пожалуюсь?
Да ни за что в свете! Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж мировой судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом
да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не будь этого —
бросай всё! Беги на край света!
—
Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что женщина, милое, кроткое, любящее существо, бедная, одинокая и всем пожертвовала. Теперь, когда уже дело сделано, — ты пойми, — неужели
бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?
—
Да вот не
бросаете же, — сказал Николай Иванович Свияжский, — стало-быть, расчеты есть.