Неточные совпадения
Бальзаминов.
Ну вот всю жизнь и маяться. Потому, маменька, вы рассудите сами, в нашем деле без счастья ничего не сделаешь. Ничего не нужно, только будь счастье. Вот уж правду-то русская пословица говорит: «Не родись умен, не родись пригож,
а родись счастлив».
А все-таки я, маменька, не унываю. Этот сон… хоть я его и не весь видел, — черт возьми эту Матрену! —
а все-таки я от него могу ожидать много пользы для себя. Этот сон, если рассудить, маменька, много значит, ох
как много!
Красавина. Нешто я, матушка, не понимаю? У меня совесть-то чище золота, одно слово — хрусталь, да что ж ты прикажешь делать, коли такие оказии выходят? Ты рассуди,
какая мне радость, что всякое дело все врозь да врозь. Первое дело — хлопоты даром пропадают,
а второе дело — всему нашему званию мараль.
А просто сказать: «Знать, не судьба!» Вот и все тут.
Ну да уж я вам за всю свою провинность теперь заслужу.
Красавина.
Ну его! И без него жарко. Что такое чай? Вода!
А вода, ведь она вред делает, мельницы ломает. Уж ты меня лучше ужо
как следует попотчуй, я к тебе вечерком зайду.
А теперь вот что я тебе скажу. Такая у меня на примете есть краля, что, признаться сказать, согрешила — подумала про твоего сына, что, мол, не жирно ли ему это будет?
Красавина. Так точно. И
как, матушка моя, овдовела, так никуда не выезжает, все и сидит дома.
Ну,
а дома что ж делать? известно — покушает да почивать ляжет. Богатая женщина, что ж ей делать-то больше!
Красавина. «Я, говорит, замуж не прочь; только где его найдешь, дома-то сидя?» — «
А я-то, говорю, на что?» — «
Ну, говорит, хлопочи!» Так вот
какие дела и
какие оказии бывают.
Бальзаминова.
Ну,
а как насчет состояния?
Красавина.
Ну где ему! Тысяч до десяти сочтет,
а больше не сумеет.
А то вот еще
какие оказии бывают, ты знаешь ли? Что-то строили, уж я не припомню, так артитехторы считали, считали, цифирю не хватило.
Красавина. Верно тебе говорю. Так что же придумали: до которых пор сочтут, это запишут, да опять цифирь-то сначала и оборотят. Вот
как! Так что ж тут мудреного, что мы денег не сочли?
Ну деньги деньгами — это само по себе,
а еще дом.
Красавина.
А ты еще все не забыл? Видишь,
какой ты злопамятный!
Ну вот за этот-то самый афронт я и хочу тебе заслужить.
А мы вот с тобой потолкуем.
Ну,
как тебе?
Бальзаминова.
Ну,
а эта,
как ее, Пеженова, что ли? У нее сколько?
Бальзаминов. Впотьмах, маменька, мечтать лучше. Оно можно и при огне, только надобно зажмуриться,
а в потемках можно и так, с открытыми глазами. Я теперь могу себя представить
как угодно. И в зале могу себя представить в отличной, и в карете, и в саду;
а принесите вы свечку, я сейчас увижу, что я в самой бедной комнате, мебель скверная,
ну и все пропало. Да и на себя-то взгляну — совсем не тот,
какой я в мечтах-то.
Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «
А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
Неточные совпадения
Еще военный все-таки кажет из себя,
а как наденет фрачишку —
ну точно муха с подрезанными крыльями.
Городничий. Что, Анна Андреевна?
а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно: тебе и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с
каким дьяволом породнилась!
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство,
как корове седло!
Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть,
а до сих пор еще не генералы.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот…
Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Артемий Филиппович (Луке Лукичу).Страшно просто.
А отчего, и сам не знаешь.
А мы даже и не в мундирах.
Ну что,
как проспится да в Петербург махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе с смотрителем училищ, произнеся:)Прощайте, сударыня!