Колдовская любовь

Николай Леонов

Когда воскресным вечером полковник Гуров вышел из дому прогуляться до ближайшей булочной, он и не подозревал, какое потрясение его ожидает и как круто изменится спокойное течение его жизни.

Глава 3

До сих пор Гурову не приходилось так близко сталкиваться с вопросами черной магии. Мир, в котором он вращался, был предельно реалистичным — порой он даже больше напоминал мир джунглей с кровавыми и беспощадными законами выживания. Здесь рассчитывали не на потусторонние силы, а на собственные зубы и когти. Колдуны и волшебники — это было что-то из детства, которое само по себе казалось теперь неправдоподобным, как сказка.

Конечно, Гурову прекрасно было известно о целом сонме мошенников, которые, зарабатывая себе на кусок хлеба с маслом, занимаются всяческого рода предсказаниями, снятием порчи или же, напротив, насыланием оной. В смутные времена пророки всегда пользуются спросом. Однако ни ему, ни Крячко до сих пор не приходилось сталкиваться с такими преступниками вплотную — это был не их профиль. Тем более что многие шарлатаны официально таковыми и вовсе не считались — они имели патенты, лицензии, были зарегистрированы как частные предприниматели и могли обманывать граждан на вполне законных основаниях. От них только требовалось исправно платить налоги.

Это соображение навело Гурова на мысль, что поиски стоит начинать именно в этом направлении. Поскольку убитый колдун имел разветвленную клиентуру, включающую в себя представителей других регионов, значит, он далеко не бедствовал, и на него наверняка должна была положить глаз налоговая инспекция. У Гурова имелся хороший знакомый в этом ведомстве — старший инспектор Покровский. К нему Гуров и отправился.

Предварительно созвонившись, он не стал объяснять по телефону причину визита, однако Покровский и сам соображал очень неплохо. Встретил он Гурова сдержанно — видимо, придерживался старого правила, что чужие неприятности заразительны.

Однако во время разговора с его круглого гладкого лица не сходило сочувственное выражение, а ответы его были обстоятельны и конкретны. Может быть, Покровского и смущал этот визит, но демонстрировать это в открытую он не решился. Для этого он слишком уважал Гурова.

— Кажется, у вас в главке неприятности, Лев Иваныч? — спросил он, озабоченно приглаживая редкие русые волосы на макушке. — Станислав… Да-да, слышал что-то краем уха… Слухи у нас быстро распространяются. Очень печально! А ко мне по делу или просто навестить решил?

Гуров покачал головой.

— Сам знаешь, Виктор Алексеевич, — сказал Гуров. — На «просто» у нас времени не бывает. Дело у меня к тебе. И как раз по поводу того самого, о чем ты говоришь.

— Вот как? — слегка удивился Покровский. — Всегда рад помочь. Только я не совсем понимаю… Тебе скорее в прокуратуру надо…

— Туда я всегда успею, — сказал Гуров. — Сначала со знающим человеком поговорить хочу. Раз ты про Стаса слышал, значит, должен знать, что случилось.

— Так, в общих чертах… — уклончиво ответил Покровский.

— Вот и я в общих, — вздохнул Гуров. — Из его пистолета какого-то колдуна убили. Как это получилось — вопрос отдельный. Что выросло, то выросло, как говорится… Меня сейчас другое интересует — что за личность колдун этот? Я так понимаю, если у человека клиентура, реклама и гонорары, значит, он предпринимателем считается и у вас на крючке непременно должен быть, верно?

— Ну, на крючке — это ты сильно сказал! — усмехнулся Покровский. — Нормальные рабочие отношения, вот как это называется, если человек закона не нарушает…

— А он, значит, не нарушал? — спросил Гуров. — С трудом верится. Если так кончил, значит, что-то было…

— Давай уточним, про кого мы с тобой речь ведем, — терпеливо произнес Покровский. — Я ведь предупредил, что только по слухам… Какой колдун имеется в виду? Может, ты не в курсе — в Москве их как собак нерезаных…

— Кто такой, не знаю, — сказал Гуров. — Известно только, что он из Лианозова. Во всяком случае, там у него шарашка — в обычной квартире.

Покровский задумался, мучительно наморщив лоб, а потом без особого энтузиазма сказал:

— Знаю, про кого ты говоришь. Догадываюсь. Он по документам как народный целитель проходит. Однако в жизни предпочитает, чтобы его именовали магистром. Расчет тонкий — само по себе слово ничего не означает, но целителей и колдунов у нас пруд пруди, а магистр — это звучит гордо! Как и все такие типы, он отличный психолог и большой прохиндей. Знаешь, тут какое дело? По слухам, у этого типа десять тысяч долларов — самая низкая расценка, а вообще в последнее время он все больше высшее общество обслуживает…

— Обслуживал, — поправил Гуров. — Если мы об одном и том же человеке говорим, конечно.

— Да о нем! — досадливо махнул рукой Покровский. — Наверняка о нем. Я, кстати, нисколько не удивлен, что его убили. Наверняка ухватил кусок не по зубам…

— Что ты о нем еще знаешь? — спросил Гуров.

— В общем, не очень много, — пожал плечами Покровский. — Лично мне с ним сталкиваться не приходилось. Да и поводов особых не было — налоги он платил исправно. С тех сумм, которые фиксировались в документах… — улыбнулся он. — Поэтому-то, наверное, он и старался держать такую широкую клиентуру — вел, как положено, запись, финансовую отчетность — не подкопаешься. Конечно, это была лишь верхушка айсберга, но глубже вряд ли кто заглядывал — слишком высокие покровители, знаешь ли…

— Неужели высокие покровители верят в это мракобесие? — удивился Гуров.

— А что ты думаешь? — сказал Покровский. — В России так всегда было. Вспомни Распутина.

— Этого я вспомнить никак не могу, — отшутился Гуров. — Меня на свете не было. А как звали этого типа?

— Постой… Имя у него тоже необычное — с претензией… М-м… Звали его, кажется, Генрихом. А фамилию не помню. Да и ничего она тебе не даст, эта фамилия — он, естественно, под псевдонимом работал — все та же театральщина, для впечатления…

— Да, немного ты знаешь, — покачал головой Гуров.

Покровский внимательно посмотрел на него, помялся и не слишком охотно сказал:

— Знаешь что? Попробуй разыскать Сашку Викулова — я тебе сейчас координаты черкну… Он у нас прежде работал. Теперь юридическим консультантом в одной совместной с греками фирме. Вот он напрямую твоим колдуном занимался. Только не знаю, как он тебя примет — ведь он как раз по этой причине и уволился, понимаешь?

— Вот тебе раз! — сказал Гуров. — А сам мне объяснял, что никаких претензий к этому Генриху ваша служба не имеет! Все, мол, в ажуре…

— Так и есть, — спокойно ответил Покровский. — Все в ажуре и никаких претензий. Особенно после того, как Сашке пришлось уволиться… Не хотелось заострять на этом внимание, но сам видишь, какого полета эта птица. Тебе, Лев Иванович, стоит поосмотрительнее… того… любопытствовать! Это я тебе по дружбе говорю. Знаю, что ты на полдороге не останавливаешься.

— Спасибо, что предупредил, — криво усмехнулся Гуров. — Мне по рангу положено любопытствовать, Виктор Алексеевич! А когда товарищ в беде — и подавно.

— Все верно, Лев Иваныч, — неохотно сказал Покровский. — Только ты то учти, что колдуна не просто так убили. А ну как узнал он что-то такое, что посторонним знать не положено? — Покровский понизил голос и наклонился поближе к Гурову. — Представляешь, что он мог от своей клиентуры узнать?!

— Не представляю, — спокойно ответил Гуров. — А ты, Виктор Алексеевич, похоже, все-таки в колдунов-то по-настоящему веришь, а?

Гладкое лицо Покровского сделалось абсолютно серьезным и даже отстраненным.

— Самое страшное, Лев Иванович, — после короткой паузы назидательно сказал он, — что на самом-то деле я вообще ни в кого не верю!.. Ни в кого и никому! И тебе, кстати, того же желаю…

— Нельзя жить и каждого человека опасаться, — заметил с улыбкой Гуров. — Шашкой, конечно, размахивать я не стану, но… Короче, давай адресок твоего Сашки Викулова — время дорого!

Получив желаемое, Гуров пожал руку Покровскому, помахал в воздухе листком с адресом и провозгласил:

— Ну вот, еще десять тысяч ведер — и золотой ключик у нас в кармане! Мистика мистикой, а Гурова еще никому не удавалось провести.

Покровский встал со своего места, проводил Гурова до дверей. У порога спросил осторожно:

— Станислав что же — под стражей сейчас?

— С утра был на свободе, — сказал Гуров. — У меня такое впечатление, что сам он никого не интересует — кому-то его оружие приглянулось. Как говорится, если на сцене висит ружье — оно должно выстрелить.

Уже садясь в свою машину, Гуров неожиданно обратил внимание на булыжного цвета «Фольксваген», который стоял на противоположной стороне улицы. Гуров готов был поклясться, что два типа, сидевшие в нем, ведут за кем-то наблюдение — профессиональный нюх не мог его обмануть. Слишком терпеливый и безразличный вид был у этой парочки.

Стекла в машине были слегка затененные, поэтому лица пассажиров Гуров в подробностях рассмотреть не мог. Зато, памятуя о ружье, которое непременно должно выстрелить, он решил на всякий случай подстраховаться.

Выехав на перекресток и с величайшей досадой убедившись, что «Фольксваген» тоже тронулся с места, он медленно свернул направо и, миновав один квартал, снова повернул. Затем остановился возле магазина канцелярских принадлежностей и посмотрел в зеркало. Серый автомобиль вывернулся из-за угла и прокатился мимо. Его пассажиры, бесстрастные, как роботы, неотрывно смотрели вперед, нисколько не интересуясь тем, что происходит вокруг. Гурову это совсем не понравилось.

Минуту спустя он развернулся и поехал в обратную сторону. А еще через пять минут в зеркале заднего вида появились очертания булыжно-серого «Фольксвагена». Ошибки быть не могло — за Гуровым следили.