Неточные совпадения
Юсов. Высоко летает, да где-то сядет! Уж чего лучше: жил здесь на всем готовом. Что ж ты
думаешь, благодарность он чувствовал какую-нибудь? Уважение от него видели? Как же не так! Грубость, вольнодумство… Ведь хоть и
родственник ему, а все-таки особа… кто же станет переносить? Ну, вот ему и сказали, другу милому: поди-ка поживи своим разумом, на десять целковых в месяц, авось поумнее будешь.
Вышневский. Почти все. Есть, конечно, исключения; но мудрено, чтоб на твою долю выпало это исключение. Для этого надобно пожить, поискать, а не влюбляться, как ты, в первую встречную. Послушай, я с тобой буду говорить как
родственник, потому что мне жаль тебя. Что ты, в самом деле, о себе
думаешь? Как ты будешь жить с женой без средств?
Неточные совпадения
Потом вдруг круто поворотила разговор на самого учителя и стала расспрашивать, кто он, что он, какие у него
родственники, имеют ли состояние, как он живет, как
думает жить; учитель отвечал коротко и неопределенно, что
родственники есть, живут в провинции, люди небогатые, он сам живет уроками, останется медиком в Петербурге; словом сказать, из всего этого не выходило ничего.
Старый же Берестов, с своей стороны, хотя и признавал в своем соседе некоторое сумасбродство (или, по его выражению, английскую дурь), однако же не отрицал в нем и многих отличных достоинств, например: редкой оборотливости; Григорий Иванович был близкий
родственник графу Пронскому, человеку знатному и сильному; граф мог быть очень полезен Алексею, а Муромский (так
думал Иван Петрович), вероятно, обрадуется случаю выдать свою дочь выгодным образом.
Возвратившись в гостиницу, я нашел у себя одного
родственника; поговоривши с ним о том о сем, я, не
думая, коснулся до Исаакиевской площади и до 14 декабря.
«Приятный город», —
подумал я, оставляя испуганного чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный ветер пронимал до костей, рвал шляпу и шинель. Кучер, едва видя на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил
родственника, чиновника и того воробья-путешественника в сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, — отвечал волк, — заставляет забыть климат».
Не спится министерству; шепчется «первый» с вторым, «второй» — с другом Гарибальди, друг Гарибальди — с
родственником Палмерстона, с лордом Шефсбюри и с еще большим его другом Сили. Сили шепчется с оператором Фергуссоном… Испугался Фергуссон, ничего не боявшийся, за ближнего и пишет письмо за письмом о болезни Гарибальди. Прочитавши их, еще больше хирурга испугался Гладстон. Кто мог
думать, какая пропасть любви и сострадания лежит иной раз под портфелем министра финансов?..