Неточные совпадения
Кудряш. Вчетвером этак, впятером в переулке где-нибудь
поговорили бы с ним с глазу на глаз, так он бы шелковый сделался. А про нашу науку-то и
не пикнул бы никому, только бы ходил да оглядывался.
Дико́й. Найдешь дело, как захочешь. Раз тебе сказал, два тебе сказал: «
Не смей мне навстречу попадаться»; тебе все неймется! Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты, как столб стоишь-то! Тебе
говорят аль нет?
Дико́й (посмотрев на Бориса). Провались ты! Я с тобой и говорить-то
не хочу, с езуитом. (Уходя.) Вот навязался! (Плюет и уходит.)
Кулигин. Еще бы
не дико! Уж что
говорить! Большую привычку нужно, сударь, иметь.
Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть
не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит. «Ты,
говорит, почем знаешь, что я на уме держу? Нешто ты мою душу можешь знать! А может, я приду в такое расположение, что тебе пять тысяч дам». Вот ты и
поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни разу в такое-то расположение
не приходил.
В женщину, с которой даже и поговорить-то никогда
не удастся.
Кабанова.
Не слыхала, мой друг,
не слыхала, лгать
не хочу. Уж кабы я слышала, я бы с тобой, мой милый, тогда
не так заговорила. (Вздыхает.) Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну, и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг,
говори, что хочешь, про меня. Никому
не закажешь
говорить: в глаза
не посмеют, так за глаза станут.
Катерина. Ты про меня, маменька, напрасно это
говоришь. Что при людях, что без людей, я все одна, ничего я из себя
не доказываю.
Кабанова. Да я об тебе и
говорить не хотела; а так, к слову пришлось.
Варвара. Я
не понимаю, что ты
говоришь.
Катерина. Я
говорю: отчего люди
не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? (Хочет бежать.)
Ночью, Варя,
не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково
говорит со мной, точно голубит меня, точно голубь воркует.
Варвара. Ну, а ведь без этого нельзя; ты вспомни, где ты живешь! У нас весь дом на том держится. И я
не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало. Я вчера гуляла, так его видела,
говорила с ним.
Катерина.
Не жалеешь ты меня ничего!
Говоришь:
не думай, а сама напоминаешь. Разве я хочу об нем думать; да что делать, коли из головы нейдет. Об чем ни задумаю, а он так и стоит перед глазами. И хочу себя переломить, да
не могу никак. Знаешь ли ты, меня нынче ночью опять враг смущал. Ведь я было из дому ушла.
Кабанов. Слова как слова! Какие же мне еще слова
говорить! Кто тебя знает, чего ты боишься! Ведь ты
не одна, ты с маменькой остаешься.
Катерина. Вот какую: чтобы
не смела я без тебя ни под каким видом ни
говорить ни с кем чужим, ни видеться, чтобы и думать я
не смела ни о ком, кроме тебя.
Да хоть и поговорю-то, так все
не беда!
Феклуша. Конечно,
не мы, где нам заметить в суете-то! А вот умные люди замечают, что у нас и время-то короче становится. Бывало, лето и зима-то тянутся-тянутся,
не дождешься, когда кончатся; а нынче и
не увидишь, как пролетят. Дни-то, и часы все те же как будто остались; а время-то, за наши грехи, все короче и короче делается. Вот что умные-то люди
говорят.
Кабанова. Коли ты за делом, так
не ори, а
говори толком.
Борис. Послушай, Кудряш. Можно с тобой
поговорить по душе, ты
не разболтаешь?
Кудряш.
Говорите,
не бойтесь! У меня все одно, что умерло.
Катерина. Э! Что меня жалеть, никто виноват — сама на то пошла.
Не жалей, губи меня! Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю! (Обнимает Бориса.) Коли я для тебя греха
не побоялась, побоюсь ли я людского суда?
Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на земле, натерпишься.
Дико́й. Да что ты ко мне лезешь со всяким вздором! Может, я с тобой и говорить-то
не хочу. Ты должен был прежде узнать, в расположении я тебя слушать, дурака, или нет. Что я тебе — ровный, что ли? Ишь ты, какое дело нашел важное! Так прямо с рылом-то и лезет разговаривать.
Дико́й. Отчет, что ли, я стану тебе давать! Я и поважней тебя никому отчета
не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю. Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай!
Говорю, что разбойник, и конец! Что ж ты, судиться, что ли, со мной будешь? Так ты знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю.
Кулигин. Никакой я грубости вам, сударь,
не делаю, а
говорю вам потому, что, может быть, вы и вздумаете когда что-нибудь для города сделать. Силы у вас, ваше степенство, много; была б только воля на доброе дело. Вот хоть бы теперь то возьмем: у нас грозы частые, а
не заведем мы громовых отводов.
Дико́й (топнув ногой). Какое еще там елестричество! Ну как же ты
не разбойник! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали, а ты хочешь шестами да рожнами какими-то, прости Господи, обороняться. Что ты, татарин, что ли? Татарин ты? А?
говори! Татарин?
2-й. Уж ты помяни мое слово, что эта гроза даром
не пройдет. Верно тебе
говорю: потому знаю. Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит; вот увидишь: потому, смотри! какой цвет необнакновенный!
Варвара. Врет она, она сама
не знает, что
говорит.
Кабанова. Что, сынок! Куда воля-то ведет!
Говорила я, так ты слушать
не хотел. Вот и дождался!
Кабанов. Мечется тоже; плачет. Накинулись мы давеча на него с дядей, уж ругали, ругали — молчит. Точно дикий какой сделался. Со мной,
говорит, что хотите, делайте, только ее
не мучьте! И он к ней тоже жалость имеет.
Кабанов. Поди-ка
поговори с маменькой, что она тебе на это скажет. Так, братец, Кулигин, все наше семейство теперь врозь расшиблось.
Не то что родные, а точно вороги друг другу. Варвару маменька точила-точила; а та
не стерпела, да и была такова — взяла да и ушла.
Кабанов. Кто ее знает.
Говорят, с Кудряшом с Ванькой убежала, и того также нигде
не найдут. Уж это, Кулигин, надо прямо сказать, что от маменьки; потому стала ее тиранить и на замок запирать. «
Не запирайте,
говорит, хуже будет!» Вот так и вышло. Что ж мне теперь делать, скажи ты мне! Научи ты меня, как мне жить теперь! Дом мне опостылел, людей совестно, за дело возьмусь, руки отваливаются. Вот теперь домой иду; на радость, что ль, иду?
Катерина. Ну, прости меня!
Не хотела я тебе зла сделать; да в себе
не вольна была. Что
говорила, что делала, себя
не помнила.
Катерина. Мучает меня, запирает. Всем
говорит и мужу
говорит: «
Не верьте ей, она хитрая». Все и ходят за мной целый день и смеются мне прямо в глаза. На каждом слове все тобой попрекают.
Катерина. Да нет, все
не то я
говорю;
не то я хотела сказать! Скучно мне было по тебе, вот что; ну, вот я тебя увидала…
Кабанова. Что ты? Аль себя
не помнишь! Забыл, с кем
говоришь!