Кнуров. Вы можете
мне сказать, что она еще и замуж-то не вышла, что еще очень далеко то время, когда она может разойтись с мужем. Да, пожалуй, может быть, что и очень далеко, а ведь, может быть, что и очень близко. Так лучше предупредить вас, чтоб вы еще не сделали какой-нибудь ошибки, чтоб знали, что я для Ларисы Дмитриевны ничего не пожалею… Что вы улыбаетесь?
Неточные совпадения
Пожалуйте, Харита Игнатьевна! (Наливает и подает чашку.)
Я и чай-то холодный пью, чтобы люди не
сказали, что
я горячие напитки употребляю.
Карандышев. Лариса Дмитриевна,
скажите мне, только, прошу вас, говорите откровенно!
Какие вещи — рублей пятьсот стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка, что
я не утерплю —
скажу.
Я его просила посидеть, не остался; с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч! Не выходи,
я лучше одна с ним потолкую.
Огудалова. Да разве
я тебя отговариваю? Поезжай, сделай милость, отдыхай душой! Только знай, что Заболотье не Италия. Это
я обязана тебе
сказать, а то как ты разочаруешься, так
меня же будешь винить, что
я тебя не предупредила.
Огудалова. Эко страшное слово
сказала: «унижаться»! Испугать, что ли,
меня вздумала? Мы люди бедные, нам унижаться-то всю жизнь. Так уж лучше унижаться смолоду, чтоб потом пожить по-человечески.
Карандышев. После свадьбы когда вам угодно, хоть на другой день. Только венчаться непременно здесь, чтобы не
сказали, что мы прячемся, потому что
я не жених вам, не пара, а только та соломинка, за которую хватается утопающий.
Паратов.
Мне не для любопытства, Лариса Дмитриевна,
меня интересуют чисто теоретические соображения.
Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц… имел ли право Гамлет
сказать матери, что она «башмаков еще не износила» и так далее…
Лариса. Что «
я»? Ну, что вы хотели
сказать?
Евфросинья Потаповна. Ну, покушали и встали бы; чего еще дожидаются? Уж достался
мне этот обед; что хлопот, что изъяну! Поваришки разбойники, в кухню-то точно какой победитель придет, слова ему
сказать не смей!
Евфросинья Потаповна. Да не об ученье peчь, а много очень добра изводят. Кабы свой материал, домашний, деревенский, так
я бы слова не
сказала, а то купленный, дорогой, так его и жалко. Помилуйте, требует сахару, ванилю, рыбьего клею; а ваниль этот дорогой, а рыбий клей еще дороже. Ну и положил бы чуточку для духу, а он валит зря: сердце-то и мрет, на него глядя.
Карандышев.
Я, господа… (Оглядывает комнату.) Где ж они? Уехали? Вот это учтиво, нечего
сказать! Ну, да тем лучше! Однако когда ж они успели? И вы, пожалуй, уедете! Нет, уж вы-то с Ларисой Дмитриевной погодите! Обиделись? — понимаю. Ну, и прекрасно. И мы останемся в тесном семейном кругу… А где же Лариса Дмитриевна? (У двери направо.) Тетенька, у вас Лариса Дмитриевна?
Робинзон. Не могу
сказать,
я стараюсь удаляться от этой компании;
я человек смирный, знаете ли… семейный…
Робинзон. Нет,
мне на воздухе вечером вредно; доктор запретил. Да если этот барин спрашивать будет, так
скажи, что
меня нет. (Уходит в кофейную.)
Кнуров. Василий Данилыч, оставьте его!
Мне нужно вам
сказать кой-что.
Карандышев.
Скажите же: чем
мне заслужить любовь вашу? (Падает на колени.)
Я вас люблю, люблю.
А нам земля осталася… // Ой ты, земля помещичья! // Ты нам не мать, а мачеха // Теперь… «А кто велел? — // Кричат писаки праздные, — // Так вымогать, насиловать // Кормилицу свою!» // А
я скажу: — А кто же ждал? — // Ох! эти проповедники! // Кричат: «Довольно барствовать! // Проснись, помещик заспанный! // Вставай! — учись! трудись!..»
— Алексей Александрович, — сказала она, взглядывая на него и не опуская глаз под его устремленным на ее прическу взором, — я преступная женщина, я дурная женщина, но я то же, что я была, что
я сказала вам тогда, и приехала сказать вам, что я не могу ничего переменить.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам
скажи, что
я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно.
Я ему прямо
скажу: как хотите,
я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле,
я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Хлестаков.
Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю хорошую кухню.
Скажите, пожалуйста,
мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?
Анна Андреевна. Пойдем, Машенька!
я тебе
скажу, что
я заметила у гостя такое, что нам вдвоем только можно
сказать.
Марья Антоновна. Ну,
скажите же, какие же вы
мне напишете?