Неточные совпадения
Кнуров.
Что вы, утром-то! Я еще
не завтракал…
Вожеватов. А чтоб люди
чего дурного
не сказали, так мы станем чай пить.
Кнуров.
Что за вздор такой! Вот фантазия! Ну,
что такое Карандышев!
Не пара ведь он ей, Василий Данилыч!
Кнуров. Огудалова разочла
не глупо: состояние небольшое, давать приданое
не из
чего, так она живет открыто, всех принимает.
Вожеватов.
Не разорюсь, Мокий Парменыч!
Что ж делать, за удовольствия платить надо: они даром
не достаются; а бывать у них в доме большое удовольствие.
Кнуров. Ну,
что хорошего! Тот лезет к Ларисе Дмитриевне с комплиментами, другой с нежностями, так и жужжат,
не дают с ней слова сказать. Приятно с ней одной почаще видеться — без помехи.
Вожеватов. Да в
чем моя близость! Лишний стаканчик шампанского потихоньку от матери иногда налью, песенку выучу, романы вожу, которые девушкам читать
не дают.
Вожеватов. Да мне
что! Я ведь насильно
не навязываю…
Что ж мне об ее нравственности заботиться! Я ей —
не опекун.
Вожеватов. Еще как рад-то, сияет, как апельсин.
Что смеху-то! Ведь он у нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, так и Огудаловым хотелось; а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову так высоко поднял,
что того гляди наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их
не носил. Кланяется — едва кивает; тон какой взял; прежде и
не слыхать его было, а теперь все «я да я, я хочу, я желаю».
Кнуров. Да разве вы
не видите,
что эта женщина создана для роскоши. Дорогой бриллиант дорогой и оправы требует.
Вожеватов. Жажда, Юлий Капитоныч, а
что пить —
не знаю. Посоветуйте — буду очень благодарен.
Пожалуйте, Харита Игнатьевна! (Наливает и подает чашку.) Я и чай-то холодный пью, чтобы люди
не сказали,
что я горячие напитки употребляю.
Вожеватов. Да ведь я
не спорю с тобой,
что ты пристаешь! Получай деньги и отстань! (Отдает деньги.)
Карандышев. За
что так дорого, я
не понимаю.
Лариса.
Что значит «так»? То есть
не подумавши; вы
не понимаете,
что в ваших словах обида, так,
что ли?
Лариса. Так это еще хуже. Надо думать, о
чем говоришь. Болтайте с другими, если вам нравится, а со мной говорите осторожнее. Разве вы
не видите,
что положение мое очень серьезно? Каждое слово, которое я сама говорю и которое я слышу, я чувствую. Я сделалась очень чутка и впечатлительна.
Лариса.
Не надо,
не надо!
Что за сравнения!
Лариса. Потому
что сравнение
не будет в вашу пользу. Сами по себе вы что-нибудь значите: вы хороший, честный человек, но от сравнения с Сергеем Сергеичем вы теряете все.
Лариса. С кем вы равняетесь? Возможно ли такое ослепление… Сергей Сергеич… это идеал мужчины. Вы понимаете,
что такое идеал? Быть может, я ошибаюсь, я еще молода,
не знаю людей; но это мнение изменить во мне нельзя, оно умрет со мною!
Карандышев.
Не понимаю-с,
не понимаю,
что в нем особенного; ничего, ничего
не вижу. Смелость какая-то, дерзость… Да это всякий может, если захочет.
Гаврило. Милости просим.
Чем только их потчевать-то,
не сообразишь.
Паратов (Ивану). Да
что ты! Я с воды… на Волге-то
не пыльно.
Вожеватов. Да ведь я
не знал,
что вы на своей «Ласточке» прилетите; я думал,
что она с баржами идет.
Боялся,
что котел
не выдержит, цифры мне какие-то на бумажке выводил, давление рассчитывал.
Паратов.
Что такое «жаль», этого я
не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам,
что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на девушке очень богатой, беру в приданое золотые прииски.
Паратов. Отец моей невесты — важный чиновный господин, старик строгий: он слышать
не может о цыганах, о кутежах и о прочем; даже
не любит, кто много курит табаку. Тут уж надевай фрак и parlez franзais! [Говорите по-французски! (франц.)] Вот я теперь и практикуюсь с Робинзоном. Только он, для важности,
что ли, уж
не знаю, зовет меня «ля Серж», а
не просто «Серж». Умора!
Вожеватов. Ну, ладно. Чтобы к шести часам все было готово; коли
что лишнее припасешь, взыску
не будет, а за недостачу ответишь.
Какие вещи — рублей пятьсот стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и
не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка,
что я
не утерплю — скажу. Я его просила посидеть,
не остался; с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него
не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч!
Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.
Огудалова. На
чем записать такое счастие! Благодарна, Мокий Парменыч, очень благодарна,
что удостоили. Я так рада, растерялась, право…
не знаю, где и посадить вас.
Огудалова.
Не знаю, Мокий Парменыч! Я тут ни при
чем: ее воля была.
Кнуров. Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он
не глуп:
что он такое… кто его знает, кто на него обратит внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот
что глупо: он
не подумал или
не захотел подумать, как и
чем ему жить с такой женой. Вот об
чем поговорить нам с вами следует.
Огудалова. Да уж я
не знаю,
что и говорить; мне одно осталось: слушать вас.
Кнуров. Бедной полумещанской жизни она
не вынесет.
Что ж остается ей? Зачахнуть, а потом, как водится, — чахотка.
Кнуров. Вы можете мне сказать,
что она еще и замуж-то
не вышла,
что еще очень далеко то время, когда она может разойтись с мужем. Да, пожалуй, может быть,
что и очень далеко, а ведь, может быть,
что и очень близко. Так лучше предупредить вас, чтоб вы еще
не сделали какой-нибудь ошибки, чтоб знали,
что я для Ларисы Дмитриевны ничего
не пожалею…
Что вы улыбаетесь?
Кнуров. Вы, может быть, думаете,
что такие предложения
не бывают бескорыстны?
Кнуров. Найдите таких людей, которые посулят вам десятки тысяч даром, да тогда и браните меня.
Не трудитесь напрасно искать;
не найдете. Но я увлекся в сторону, я пришел
не для этих разговоров.
Что это у вас за коробочка?
Огудалова. Я ведь только радуюсь,
что он тебе нравится. Слава Богу! Осуждать его перед тобой я
не стану, а и притворяться-то нам друг перед другом нечего — ты сама
не слепая.
Огудалова. Да разве я тебя отговариваю? Поезжай, сделай милость, отдыхай душой! Только знай,
что Заболотье
не Италия. Это я обязана тебе сказать, а то как ты разочаруешься, так меня же будешь винить,
что я тебя
не предупредила.
Лариса. Благодарю тебя… Но пусть там и дико, и глухо, и холодно; для меня после той жизни, которую я здесь испытала, всякий тихий уголок покажется раем.
Что это Юлий Капитоныч медлит, я
не понимаю.
Лариса (холодно). Нет, я за вас
не стыжусь.
Не знаю,
что дальше будет, а пока вы мне еще повода
не подали.
Карандышев. После свадьбы когда вам угодно, хоть на другой день. Только венчаться непременно здесь, чтобы
не сказали,
что мы прячемся, потому
что я
не жених вам,
не пара, а только та соломинка, за которую хватается утопающий.
Огудалова. Нет, ты
не фантазируй! Свадьба так свадьба! Я Огудалова, я нищенства
не допущу. Ты у меня заблестишь так,
что здесь и
не видывали!
Огудалова.
Что вы еще придумываете! Ссору,
что ли, затеять хотите? Так мы с Ларисой и
не поедем.
Карандышев.
Не обижайте! А меня обижать можно? Да успокойтесь, никакой ссоры
не будет: все будет очень мирно. Я предложу за вас тост и поблагодарю вас публично за счастие, которое вы делаете мне своим выбором, за то,
что вы отнеслись ко мне
не так, как другие,
что вы оценили меня и поверили в искренность моих чувств. Вот и все, вот и вся моя месть!
Карандышев. Нет, уж эти фаты одолели меня своим фанфаронством. Ведь
не сами они нажили богатство,
что ж они им хвастаются! По пятнадцати рублей за порцию чаю бросают!
Огудалова.
Что ты, Лариса, зачем от него прятаться? Он
не разбойник!
Лариса.
Что вы меня
не слушаете! Топите вы меня, толкаете в пропасть!
Огудалова. Нет,
что вы! Сохрани вас Бог! Это ведь
не Вася. Вы поосторожнее с ним, а то жизни
не рады будете.
Паратов. Мне
не для любопытства, Лариса Дмитриевна, меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц… имел ли право Гамлет сказать матери,
что она «башмаков еще
не износила» и так далее…
Лариса. На ваш вопрос я вам
не отвечу, Сергей Сергеич, можете думать обо мне
что вам угодно.
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с
не имеется, потому
что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
Анна Андреевна.
Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька,
что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к
чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.