Вожеватов. Где мне! Я простоват на такие дела. Смелости у меня с женщинами нет: воспитание,
знаете ли, такое, уж очень нравственное, патриархальное получил.
Неточные совпадения
Вожеватов. Дурно
ли дело! Вы сами, Мокий Парменыч, это лучше всякого
знаете.
Лариса. С кем вы равняетесь? Возможно
ли такое ослепление… Сергей Сергеич… это идеал мужчины. Вы понимаете, что такое идеал? Быть может, я ошибаюсь, я еще молода, не
знаю людей; но это мнение изменить во мне нельзя, оно умрет со мною!
Паратов. Отец моей невесты — важный чиновный господин, старик строгий: он слышать не может о цыганах, о кутежах и о прочем; даже не любит, кто много курит табаку. Тут уж надевай фрак и parlez franзais! [Говорите по-французски! (франц.)] Вот я теперь и практикуюсь с Робинзоном. Только он, для важности, что
ли, уж не
знаю, зовет меня «ля Серж», а не просто «Серж». Умора!
Робинзон. Давно
ли я его
знаю, а уж полюбил, господа. Вот чудо-то!
Паратов. Мне не для любопытства, Лариса Дмитриевна, меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется
знать, скоро
ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц… имел
ли право Гамлет сказать матери, что она «башмаков еще не износила» и так далее…
Робинзон. Кто ж это
знает? химик я, что
ли! Ни один аптекарь не разберет.
Робинзон. Не
знаю, кому буфет сдать. Твой хозяин не возьмет
ли?
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так
ли?
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали
ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не
знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я не
знаю, как могло начальство поверить ему такую должность: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно. Не прикажете
ли, я все это изложу лучше на бумаге?
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя
ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее,
знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится
ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Аммос Федорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и больше политическая причина. Это значит вот что: Россия… да… хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы
узнать, нет
ли где измены.